Роза Сергазиева: 2012. Точка возврата

— Если есть угроза жизни, не лучше ли вернуться к прежнему варианту?, — Егора напугал серьезный тон Каревой.

— Нет, дело в другом, — скрестила руки на груди Лена. — Очнувшись, вы будете хорошо помнить то, что произошло в последние двадцать лет. Но полностью сотрется информация о том, случилось доних.

— Ты уничтожишь наши предыдущие воспоминания?, — охнул, догадавшись, Егор.

— Я лишь скопировала действия мозга. Ведь не зря накопленные данные при завершении цикла отправляются в недоступную зону. Оказавшись в необычной ситуации повторяющегося времени, организм выработал защитный механизм. Поэтому образы не перемешиваются друг с другом. Если же мы оставим информацию о предпредыдущей жизни, то она наложится на то, что случилось в последние 20 лет. Тогда картинки в голове начнут уже не двоиться, а троиться. Вы потеряете ориентацию. Начнете путаться, не зная, какие из воспоминаний относятся к текущему времени.

Лена взяла пенал и стала по очереди вынимать из него шприцы. Первый протянула Андрею. Второй Егору.

— Значит, если я вколю сыворотку, — Борисенко покрутил в руках тоненький пластмассовый цилиндр, — то вернусь на 20 лет назад со знаниями о том, чего достиг в последние годы.

— И сможете с успехом продолжить работу, — подтвердила Лена. — Как это однажды уже сделали мы с Андреем.

— А если от инъекции откажусь, — продолжал размышлять вслух физик, — то…

— Тогда, вместе с остальными жителями планеты, проснетесь утром, в старой временн ой точке, ничего не помня ни обо мне, ни о Лукошкине, — улыбнулась Карева, обведя руками комнату, — ни о лаборатории сна. Понятия не будете иметь о свойствах Альфа-петли.

— Но есть и третий вариант, не учтенный вами, — многозначительно объявил физик.

Лена удивленно подняла брови: сыворотку либо вводят, либо нет, альтернативных мер не существует.

— Насколько уверены, что прыжок обратно неминуемо произойдет, что Земля не вырвется из Альфа-петли?, — поделился ученый одолевающими его в последнее время сомнениями.

— Но вы же твердили, что ничто не сравнимо с мощностью, высвобожденной при образовании Крабовидной туманности, — вмешался Егор.

— Из числа тех взрывов, о которых уже известно, — подчеркнул физик. — Но несколько лет назад, например, мы узнали о катаклизме в созвездии Стрельца.

— Для судьбы Земли бесполезный, — напомнил Лукошкин.

— Может быть, — согласился Борисенко. — А вдруг на просторах того же Млечного Пути, священного для древних майанцев-предсказателей, состоялись еще взрывы, о которых мы пока ничего не слышали? Отсюда вопрос: допустим, я приму сыворотку, а Земля благополучно выйдет из Альфа-петли, что произойдет с моими воспоминаниями?

— Я не думала о таком развитии событий, — честно призналась Карева. — Сыворотка рассчитана на адекватное восприятие и адаптацию человека, попадающего в прошлое. Но использование препарата при продолжающемся настоящем? М-м-м… Основная функция — информация о последних двух десятилетиях, несомненно, сохранится. Но какие-то проблемы неизбежны. Например,… может разрушиться восприятие реальности.

— Тогда я — против, — Борисенко уверенно вернул шприц Лене.

— Надежда на преодоление Альфа-петли ничтожно мала, — попробовала переубедить ученого Карева.

— Тем не менее, — торжествующе произнес физик, — она существует!

— Если откажетесь от сыворотки, а переход состоится, то вы…, то вы… — заволновался Андрей, не решаясь раскрыть секрет, хранимый троицей.

— Мы договорились, — пришла на помощь мужу Лена, — что будем молчать о том, как вы распорядились жизнью в предыдущей реальности. Но в сложившихся обстоятельствах я обязана…

— Нет, — жестко остановил ее физик. — Ничего не рассказывайте. Я буду проживать любую, данную мне жизнь так, как предназначено. Трудности человеку выпадают не зря. Он либо справляется с ними, либо сдается. И каждый раз выбирает сам.

В пенале остался один невостребованный шприц.

Ночь тянулась бесконечно.

Очень похожая на ту, что он однажды уже пережил ( и память о которой хранил старый дневник ).

Сплошное дежавю.

За окном метался ветер, выискивая на черном асфальте забытые клочки пакетов и газет, чтобы пошвырять их в перебегающих дорогу прохожих или в уснувшие автомобили. Ветер искал того, кто мог бы разбавить его одинокую компанию. Снег подошел бы лучше всех. Вместе они разукрасили бы целый город. Но туча пока снег на волю не отпускала. Копила силы для надвигающегося шквала. Тогда ветер кинулся к окну, так же одиноко освещенному на фасаде дома, побарабанил в стекло. По ту сторону сидел мужчина и, поворачивая в руках прозрачный цилиндр, рассматривал его содержимое. На призыв человек не откликнулся. Он был слишком погружен в собственные мысли.