Геннадий Прашкевич - Адское пламя

Мак-Рейнолдс: « Если когда-нибудь советский режим будет свергнут, то Россия завоюет весь мир. По-настоящему эффективный режим при потрясающих качествах русского народа приведет к экспансии, с которой может сравниться только Римская империя. Значит американские секретные службы должны сделать все, чтобы укрепить советский строй и поддержать Хрущева… »

Не уследили, не справились со своими прямыми делами американские секретные службы. « Я слышу мерную поступь стальных легионов труда на мирных путях. Все наши друзья – в их рядах! Они идут на указанных им народом местах. Их поступь сильна и тверда. И они никогда не устанут, потому что идут в ногу с народом. Пойдемте с ними! » Вот где правда (В. Иванов, «Энергия подвластна нам»)! А этот танжерский резидент… И этот Джон Кэмпбелл-младший… « Единственное подлинное право – быть человеком, отличным от других ».

Чё попало!

Есть старинная коряцкая сказка.

Летел гусь над тундрой и увидел человека.

Сел рядом с человеком, долго на него смотрел, ничего в нем не понял и полетел дальше.

Чему, впрочем, удивляться?

Ведь и в 70-х годах советская критика писала так:

« Утопия Е. Замятина пророчит, что человек превратится в ноль, а общество станет скопищем муравьев… Все до единого принципы, которые Замятин приписывает коммунизму – это доведение до предела логики империализма… »

(А. Рюриков, «Через 100 и 1000 лет»).

Если когда-то герой Александра Грина («Фанданго») мог заявить: « Я остаюсь честным, потому что люблю честность… », а странные герои Натальи Бромлей заболевали ужасным « недугом расщепления идей… », то в 40-50-х годах XX века советские фантасты старались не касаться таких вещей.

Фантастике официально предписывалось быть научной .

Другими словами, фантастику всеми возможными средствами превращали в жанр антихудожественный. Фантастике вверялось укреплять веру читателей в близкое и счастливое будущее, а это близкое и счастливое будущее, понятно, определялось успехами науки, ведомой лично генеральным секретарем, партией и правительством.

« Вот вы пришли, чтобы я уморил вас для пользы науки, – говорил герой рассказа Л. Теплова «Среда Рея» («Техника – молодежи», 1955), – стало быть, вы верите в науку ».

Совершенно недвусмысленно утверждалось, что истинно прогрессивной наука может быть только в СССР. Не какая-то там кибернетика, придуманная идиотом, и не какая-то там генетика, придуманная монахом, а – марксизм, черт возьми, чистой воды ленинизм! Если выращивать деревья, то по метру в день (Георгий Гуревич, «Тополь стремительный»), искать корень кок-сагыза, так самый огромный (Александр Студитский, «Ущелье Батырлар-Джол»). Определилась даже некая новая литературная форма – прозроман ускоренного типа (С. Бобров, «Спецификация идитола»).

Книги становятся менее интересными, чем авторы.

Тот же Сергей Бобров, автор «Спецификации идитола» и таких авантюрных прозроманов ускоренного типа , как «Восстание мизантропов» и «Нашедший сокровище» писал о себе: « …после революции был заметным деятелем московского Союза поэтов, выпустил три авантюрно-утопических романа, преподавал математику, работал в ЦСУ, побывал в тюрьме и в Кокчетаве ».

Это вам не измышления бывшего большого друга СССР Говарда Фаста!

Это правда нашей жизни!

Владимир Германович Богораз-Тан в своей замечательной монографии «Чукчи», изданной в 1934 году Институтом народов Севера ЦИК СССР, с некоторой грустью отмечал: «Впрочем, когда местные казенные ученые затевали собрание статистики по собственным домыслам, не списывая с казенных образцов, результаты получались еще более оригинальные: так, в архиве одного из камчатских поселков я нашел копию статистического рапорта следующего рода:

Петр Рыбин…52 года от роду

Семен Березкин…43 года от роду

Иван Домошонкин…47 лет от роду

…

Итого всей деревне …2236 лет от роду

Однажды (мне только-только стукнуло одиннадцать лет) у одного своего приятеля я увидел тоненькую книжку, бумажную обложку которой украшала чудовищная обезьяна. Она боролась с набросившейся на нее пантерой.

Вот где, наверное, масса приключений! – подумал я.

« Бабочки у него были: гигантские орнитоптеры, летающие в лесах Индонезии и Австралазии, и крохотные моли. Орнитоптеры привлекали его величиной и благородной окраской, в которой черный бархат смешивался с золотом и изумрудами. Моли нравились ему по другой причине: расправить тончайшие крылья этих крошек было очень трудно… »