Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

– Проходи, Джон Картер, – сказал Лакор, – но знай: если Турид не справится с тобой, то по возвращении тебя будут ждать здесь другие, и тогда тебе не выйти на свет верхнего мира. Иди!

Во время этого разговора Вула негромко рычал, стоя рядом со мной. Порой он заглядывал мне в лицо, жалобно поскуливая, как будто умоляя о разрешении броситься вперед и разорвать фернов. Пес тоже ощущал враждебность за вполне мирными словами.

За спинами фернов из караульной выходило несколько дверей, в сторону одной из них, крайней справа, и махнул Лакор.

– Турид пошел сюда, – сказал он.

Но когда я позвал за собой Вулу, зверь взвыл и попятился, а потом быстро побежал к первой слева двери и там замер, скаля огромные клыки. Он словно указывал верную дорогу.

Я повернулся и вопросительно посмотрел на Лакора.

– Этот зверь редко ошибается, – произнес я, – и хотя я не сомневаюсь в твоих знаниях, ферн, думаю, что поступлю правильно, если прислушаюсь к инстинктам любящего и преданного существа.

Говоря так, я мрачно улыбнулся, чтобы Лакор понял без слов: ему не верят.

– Как пожелаешь, – ответил тот, пожимая плечами. – В итоге все равно будет то же самое.

Я пошел следом за Вулой в левый коридор, чутко прислушиваясь, поскольку враги остались за спиной, однако звуков погони не уловил. Тоннель был едва освещен редкими радийными лампами, что используются на всем Барсуме.

Видимо, такие же лампы, наполненные долговечным составом, непрерывно горели в подземных ходах многие века, не требуя ухода.

Прошли мы с Вулой совсем немного и очутились перед развилкой. Зверь не колебался ни секунды. Он двинулся к правому тоннелю, но тут я услышал звук, который говорил солдату Джону Картеру больше, чем слова родного языка, – это был звон металла, металла воинского снаряжения, и он раздавался где-то неподалеку.

Вула тоже его услыхал и мгновенно подготовился к опасности: его грива встала дыбом, ряды блестящих клыков обнажились. Я жестом сдержал его, и мы вместе отступили в сторону, в другой тоннель, на несколько шагов дальше.

Здесь мы остановились, и ждать пришлось недолго: вскоре на пол главного хода упали тени двух человек. Они двигались очень осторожно, и случайное звяканье оружия больше не повторилось.

Вскоре показались и сами воины; надо сказать, я ничуть не удивился, увидев, что это Лакор и его товарищ из караульного помещения.

Они шагали с опаской, и в правой руке каждый держал наготове острый длинный меч. Ферны встали рядом с развилкой, перешептываясь.

– А может, мы уже их упустили? – спросил Лакор.

– Либо так, либо зверюга побежала в другой тоннель, – ответил второй, – потому что мы-то шли гораздо более короткой дорогой… И Джон Картер мог выбрать кратчайший путь к смерти, как ты ему и предлагал.

– Да, – согласился Лакор, – и воинское искусство не спасло бы его от вращающейся плиты. Он наверняка бы на нее наступил, и, если бы та яма имела дно, в чем Турид сомневается, Картер бы уже до него долетел. Провалиться бы этому калоту, сумел же выбрать безопасный ход!

– Ну, впереди есть и другие ловушки, – напомнил приятель Лакора. – И их так легко не избежать… если принц Гелиума вообще ускользнет от наших добрых мечей. Ты подумай, например, сколько у него может быть шансов, войди он неожиданно в комнату…

Я бы с удовольствием послушал продолжение этого разговора, чтобы знать о грозящих мне опасностях, но тут вмешалась сама судьба: именно в этот момент я чихнул.

Теперь уже не оставалось иного выхода, кроме схватки; и у меня даже не было преимущества внезапности, когда я выскочил из тоннеля с мечом на изготовку, потому что мой несвоевременный чих уже предупредил врагов и они ждали меня.

Никто не проронил ни звука: лучше было поберечь дыхание. Само присутствие обоих фернов уже говорило об их предательстве. Они сразу последовали за мной, чтобы напасть без предупреждения, и при этом, конечно же, понимали, что я угадал их замысел.

Мне пришлось сражаться сразу с двумя противниками, и, хотя мне неприятно само слово «ферн», я все же честно признаю, что воины они отличные, и эти двое исключения не составляли. На мой взгляд, они принадлежали к когорте самых искусных и бесстрашных бойцов своего народа.

Да, это был показательный бой, даривший ощущение торжества. По меньшей мере дважды я едва успевал отвести от своей груди смертельный удар блестящей стали, и лишь мое высокое искусство в соединении с силой земных мускулов, да еще слабая гравитация Марса спасали меня.