В 1833 году Сенковский занимал место цензора. Возможно, это подтолкнуло его к активной журналистике. Правда, газета, созданная им, быстро прогорела, зато в 1834 году Осип Иванович возглавил начатый Смирдиным журнал «Библиотека для чтения». Без профессионального писателя нет настоящей литературы, – эту истину Сенковский хорошо понял. Не удивительно, что «Библиотека для чтения» быстро достигла фантастического для того времени тиража: пяти тысяч! «За стихотворением в нем (в журнале, – Г.П. ) шла статья о сельском хозяйстве, – вспоминал А. В. Дружинин, – и за новой повестью Мишель-Масона следовал отчет о каких-нибудь открытиях по химии».
Гонимый жаждой славы и богатства Сенковский успевал все.
Под разными псевдонимами, а чаще подписываясь как барон Брамбеус, он писал бесчисленные статьи, заметки, комментарии, прочитывал и бесцеремонно исправлял чужие материалы, делая разве что исключения для А. С. Пушкина. Печатая «Пиковую даму», он проницательно написал поэту: «Вы создаете нечто новое, вы начинаете новую эпоху в литературе, которую уже прославили в другой отрасли. Вы положили начало новой прозе, можете в этом не сомневаться. Именно всеобщего русского языка недоставало нашей прозе, и его-то я нашел в вашей повести».
Знаменитый журнал просуществовал более тринадцати лет. Журнал «Библиотека для чтения», писал Сенковский главе Цензурного комитета А. В. Никитенко, «быть может, единственный из всех журналов, который в течение двенадцати лет не сделал ни малейшего изменения ни в своем виде, ни в форме, ни в содержании: каковы были первые его книжки, таковы и все дальнейшие». И Пушкин защищал знаменитого, но резкого журналиста: «Многие из его статей… достойны занять место в лучших из европейских журналов. В показаниях его касательно Востока мы должны верить ему, как люди непосвященные. Он издает „Библиотеку“ с удивительной сметливостию, с аккуратностию, к которой не приучили нас гг. русские журналисты. Мы, смиренные провинциалы, благодарны ему – и за разнообразие статей, и за полноту книжек, и за свежие новости европейские, и даже за отчет об литературной всячине».
Но времена наступали не журнальные. Падение тиража, а вместе с тем серьезная болезнь заставили Сенковского оставить редакторство. Впрочем, он по-прежнему оставался активным: занимался фотографией, акустикой, механикой, модной в то время гальваностегией, музыкой, астрономией. Мечтая о богатстве, ввязался в спекуляции с табаком, и прогорел. С 1856 года Сенковский по-настоящему бедствует. Сохранились многочисленные слезные письма, отсылаемые им сменившему его в «Библиотеке для чтения» редактору. «Друг мой, ради Бога, сыщите мне немножко денег; я потерял три дня, ища сам, и когда у меня эта забота, я не могу работать. А я хочу работать, и беру себе чтеца-писца, который заменит мне глаза мои и у которого еще спина не болит от сидения. С этим орудием я обещаю Вам работать много – и денег с Вас не требовать, а ждать, покуда разбогатеете. Но на него Вы должны дать мне 400 р. в год. За эту издержку будете иметь хорошего сотрудника. Дайте мне теперь хоть двести рублей на этот счет, а то я перестану работать».
Умер знаменитый писатель 4 марта 1859 года, диктуя для «Сына отечества» очередной фельетон барона Брамбеуса. Александр Герцен как бы подвел итог многим мнениям: «Блестящий, но холодный лоск, презрительная улыбка, нередко скрывающая за собой угрызения совести, жажда наслаждений, усиливаемая неуверенностью каждого в своей судьбе, насмешливый и все же невеселый материализм, принужденные шутки человека, сидящего за тюремной решеткой». Собрание сочинений барона Брамбеуса вышли в свет благодаря любящей его жене Аделаиде Александровне. Дошла до нас и саркастическая эпитафия, сочиненная самим Сенковским. На колоссальном памятнике, водруженном на могиле из якобы умерщвленных сих и оных, указывается в эпитафии, должно было быть высечено:
Под сими,
сими и оными
покоится прах нежного друга
барона Брамбеуса,
падшего
в войне за независимость Русского
языка
против коварных книжников,
которым безутешная вдова его
будет мстить
вечно.
НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОГОЛЬ
Родился 19 марта 1809 года на Украине в местечке Сорочинцы.
Настоящей фамилией – Гоголь-Яновский – практически не пользовался, оставив от нее только (как иногда говорят) меньшую половину. До двенадцати лет жил в поместье отца Васильевке. Отец увлекался театром, писал любительские пьески. «Пять лет от роду Гоголь вздумал писать стихи, – вспоминал Г. П. Данилевский со слов матери будущего писателя. – Никто не понимал, какого рода стихи он писал. Известный литератор В. В. Капнист, заехав однажды к отцу Гоголя, застал его пятилетнего сына за пером. Малютка Гоголь сидел у стола, глубокомысленно задумавшись над каким-то писанием. Капнисту удалось, просьбами и ласками, склонить ребенка-писателя прочесть свое произведение. Гоголь отвел Капниста в другую комнату и там прочел ему свои стихи. Капнист никому не сообщил содержание выслушанного им. Возвратившись к домашним Гоголя, он, лаская и обнимая маленького сочинителя, сказал: „Из него будет большой талант, дай ему только судьба в руководители учителя-христианина“.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу