Геннадий Прашкевич - Маша и нетопырь. История любви

«Путешествия во времени?»

Она меня увидела ! – обрадовался Слава.

Он хотел коснуться этой женщины. Влажные губы, поворот головы, длинная шея. Длинные ноги, заброшенные одна на другую (она опустилась, наконец, в кресло). Он выпалил: «Никаких проблем! Машину для путешествий можно построить хоть сегодня. Я сам бы мог это сделать. Мне нужен всего лишь круговой лазер.»)))))

«Такой прибор требует больших вложений?»

«Гораздо б о льших, чем вы могли подумать.»

Мадам Картин улыбнулась:

«А все же?»

«Не меньше миллиарда. Долларов, разумеется. И этого может не хватить, хотя работа окупится чрезвычайно быстро, – физик не отрывал взгляда от выреза. – Нужен только круговой лазер.»

«А что это такое?»

«Что такое круговой лазер? – физик взглянул на мадам Катрин с испугом. – Это такое устройство, в котором вращающийся по кругу световой луч проходит сквозь фотонный кристалл. Понимаете? В результате указанный кристалл исказит траекторию луча, изменив скорость света. Искривится само пространство-время внутри круга, а луч превратится в спираль. Понимаете? Это как ложкой размешивать варево в кастрюле, – с неожиданным сомнением посмотрел он на мадам Катрин. – Перемешанное пространство-время, как закипающий кисель или суп, начнет вращаться слоями. И если туда запустить нейтрон, то его спин… Ну, это что-то вроде вращения вокруг собственной оси… – Он сбился с мысли. – Понимаете?»

«Совершенно не понимаю.»

«Да вам и не надо. Просто нейтрон совершит путешествие во времени.»

«Но с людьми-то вы этого никогда не проделаете», – мадам Катрин дружески улыбнулась.

«Уже проделывали! Русский космонавт Сергей Авдеев провел в космосе семьсот сорок восемь суток. Проведя почти два года на круговой орбите, он обогнал нас в нашем непрестанном пути в будущее примерно на одну пятидесятую секунды.»

«Доли секунды? Кому это интересно?»

«Но это первый шаг.»

«А второй?»

«А приборы, оборудование? – ответил он вопросом на вопрос и увидел, как глаза мадам Катрин подернулись влажной дымкой. – Почему вы этим интересуетесь?»

«Хочу спасти…»

«Человека?»

Она кивнула.

«Он погиб?»

«Наверное… Не знаю…»

«Может обратиться в полицию?»

Физик смотрел только на вырез платья. Какая нежная кожа… Наверное я схожу с ума… Ради нее я мог бы… В тех же Штатах есть деньги… А здесь я кончу в фольклорном ансамбле, в какой-нибудь «Машине времени»… Что за Семецкий?… Он действительно погиб?… Что сделал он, если даже такая невероятная женщина мечтает его спасти? Или она просто сентиментальна?… Выпала в общий фрейм

Славе Маленкову в голову не приходило, что баронесса Катрин фон Баум-Димич (Лажовска) не раздумывая разбивала мужские сердца. С элегантной беспощадностью она уничтожала отчаявшихся, если любая другая помощь казалась ей проблематичной. С девятого класса носила она при себе пожелтевшую страничку, аккуратно вырезанную из старого доброго немецкого « Журнала для семейного чтения ». Рыжий человек в надвинутом на лоб капюшоне… Снукер. Капуцин или полярный путешественник… Родился явно в неурожайный год… Лобные доли, как у Ленина… Взгляд, как у Агнешки Топажес… Девятиклассница Катя Лажовская наткнулась на портрет любимого человека в школьной библиотеке. Из пояснений на той же пожелтевшей страничке сохранилось несколько фраз, прочтенных Катей с помощью словаря.

…как мои дела? Очень плохо. Мочусь пока без резей, но остальное плохо…

И дальше:

…художества этой советской собаки, страстно мечтающей о Будущем… Он, правда, не подозревал, что нож Мертвой Головы уже отточен… Ирландская проститутка не прощает обмана… Думая о теории принудительного ознакомления с искусством, протаскиваемой им…

Узнав про Мертвую Голову Катя Лажовская возненавидела дивизию СС, экзотичную бабочку и фантастический рассказ писателя Александра Беляева. Портрет неизвестного художника волновал ее.

Успех любой ценой, все остальное не имеет значения

Важен не художник. Важен тест. Полотно. Даже не текст и полотно, а все это в контексте. мегаломаньяк – хочет выражать себя непрерывно

Какая-то засранка ирландка собирается убить замечательного художника! – это ее возмущало. Он, наверное, дружил с Репиным и пил с бурлаками. Или с Герасимовым присутствовал на допросе коммуниста. Белокурая школьница с железнодорожной станции Тайга сразу и навсегда влюбилась. Ее нисколько не пугала теория принудительного ознакомления с искусством, интенсивно протаскиваемая этим Семецким. Она лишь ужасалась тому, на что способна обманутая ирландская проститутка, если, например, Нинка Барсукова, промышляющая на местном вокзале, избила в мужском туалете настоящего полковника…