Виталий Бабенко - Земля

Как известно, для орбитальника нет более презрительного прозвища, чем «земеля», — так зовут новичков с Земли: неопытных, с микроскопическим налетом орбитальных часов, с плохой вестибуляркой, с неадекватной реакцией на мощные магнитные поля… (Вообще, орбитальный сленг еще ждет своих исследователей. Кто бы мог подумать, что фамилия первого космонавта Земли станет единицей измерения времени?! Между тем это так и есть: Гагарин равен одному витку вокруг Земли. Орбитальник не скажет: «три года назад», он выразится обязательно витиевато: «тому уже три кило-гагарина, как…» Или ругательства. Безобидное на первый взгляд словечко «колено», будучи неосторожно произнесено, может вызвать вспышку бурных эмоций, переходящую в драку. Дело в том, что «колено» обозначает лысую голову. Люди всегда очень болезненно относились к потере растительности на голове, а ныне, когда пандемия алопеции который год уже свирепствует на Земле, но почему-то не захватывает Ближний Космос, любой намек на саму возможность лысины расценивается как смертельное оскорбление…)

— Не торговал, не ворую и торговать не буду! — вопишь ты. Все, это конец! — Работы своей не знаешь? ОМОН давно не наведывался? («Да уймите вы его», — бунтует заждавшаяся пива очередь, и она права: ты уже валишь все в одну кучу без разбора.) Охамела за стойкой? Совсем мышей не ловишь! Знай, с кем говоришь! Я здесь хозяин, а не ты! Ты меня обслуживаешь, а не я тебя! Кто для кого работает? Да я такую жалобу на тебя напишу — на детей твоих пальцами показывать будут!

— А-а-а! — истерично визжит продавчиха, выпучив глаза. — А-а-а! Я ворую?! ОМОН?! Мыши, да? Я, значит, кошка, да? Охамела?.. Каждый сопляк — хозяин?.. — Она уже задыхается. — Режим-ники-и-и-и!!! — и, выхватив откуда-то замызганный свисток, трубит в него из последних сил.

И ты, мой неразумный Фант, ты, выступивший не в своей интеллектуально-весовой категории, ты, измученный идиотизмом всего происшедшего за день и оттого, наверное, такой неврастеничный, ты вдруг пугаешься и, схватив бутылку пива, спешно ретируешься, забыв о том, что подал торговке с самого начала пятак, а сдачи так и не получил. И пока она ругается не стесняясь, и все еще зовет режим-ников, правда, явно тише, и переносит ярость на следующего клиента, неповинного, ты отходишь, стараясь не бежать, все дальше и дальше, постыдно краснеешь, ощущаешь новый спазм в желудке, подбегаешь к какой-то тумбе, трясущимися руками рвешь пробку с бутылки, но, забыв о невероятной крепости орбитальной укупорки, дергаешь слишком сильно, сносишь у бутылки горлышко, после чего, вздрогнув, роняешь драгоценный сосуд, и тот… раз-би-ва-ет-ся.

В это время тебя отыскивает Иоланта. Она безмерно удивлена твоим видом — растрепанная прическа, багровая физиономия, искаженный рот — и пузырящейся лужей у тумбы. Она спрашивает:

— Что с тобой? Тебе очень плохо? Как это произошло? Боже, тебя сейчас кондрашка хватит! Стоит мне отойти, и…

…И ты, войдя в облик своего недавнего врага, тоже переносишь огнеметную струю гнева на безвинное существо.

Зажмурившись и скрежеща зубами, ты выдираешь из себя:

— За-а-аткни-ись!

Только здесь, только сейчас, хотя из гуманных соображений это следовало сделать раньше, я, безжалостный автор, опускаю занавес…

Да-а… дела… Нужна пауза. Пусть герои замрут в нелепых позах на перроне вакуум-станции, а мы пока подумаем, чем заполнить пустоту, образовавшуюся в нашем повествовании.

Вот что. Заполню-ка я ее очередным куском из гениального произведения Фанта «Удивительное путешествие», имеющего подзаголовок «остросинкопированная дискретная фуга».

Ну и что из того, что Фант еще не записал этот кусок? Что в памяти компа его еще нет? Нет — так будет. Фант относится к тому счастливому типу литераторов, которые долго, мучительно долго вынашивают новую вещь в голове — в сущности, мысленно пишут ее до последней буквы, — а потом быстро, очень быстро, практически без помарок переносят текст на бумагу, или заносят его в память компьютера, или фиксируют на фонокристалле.

Вот и сейчас: проще простого извлечь кусок «фуги» из головы Фанта — он называется «Контрэкспозиция» — и предложить его вниманию читателя. Цитат здесь больше не будет. Ведь цитаты относились к Противосложению, а эта мелодия призвана расцвечивать контрапунктом лишь основную часть фуги — экспозицию.

13. Вторым нашим открытием было то, что все планеты издавали разнообразные звуки. В сущности, в этом нет ничего удивительного: до поры до времени мы ведь думали, что и рыбы «немы как рыбы», — ан нет! — среди них попадаются такие балаболки…