Виталий Бабенко: Авангардист

Когда этот человек появился в редакции, я сразу же понял, что отношения у нас сложатся трудные и замысловатые: в руках он держал увесистую папку.

— Вот. Написал.— Он вытащил из папки стопку листов бумаги с печатным текстом и осторожно положил ее мне на стол.

— Что написали? — спросил я, еще не взглянув на рукопись.

— Так… Вещь… В общем, пьесу.

— Ах, пьесу? — с очень занятым видом протянул я.— А почему вы думаете, что пьеса нас заинтересует?

— Н-не знаю,— промямлил он.— По-моему, сейчас многих интересуют пьесы… Хотя, конечно, вкусы разные бывают…

Я взглянул на первую страницу и обомлел. Там было вот что: «Ралуштв удушлвождвлу яювдалцз (№овбвр-№зоадв лмьоаъ) шщккёвло диврезцшбя» —щлво лвь9Ы6-ла_ЪовдЮтв,— ЭоЭжщу_ фывцнекш .—лбвгнуеб» — и в таком же духе на протяжении всех ста двадцати страниц.

— Простите, что это такое? — рассвирепел я.

— А разве я не сказал? — удивился визитер.— Это пьеса.

— Вы авангардист, что ли? Так и представляйтесь сразу, чтобы время не терять,

— Помилуйте, почему же я авангардист? Я просто автор.

— Вижу, что не читатель. Это я как-то сразу определил. А на машинке, стало быть, ногами печатаете?

— Как вы можете такое говорить! — незнакомец искренне возмутился.— Эдак ведь и обидеться недолго.

— Сколько угодно. Только сначала объясните, как вам такое удалось? И как прикажете читать?

Я наугад выхватил лист из середины пачки и произнес вслух, стараясь не сломать язык: «Ыльчжщы? —.№д ыодчбдхБОз1%? (лщц+лао_овлЪЪ=провауленгк.), сю-воаргуш_»

— Да, пожалуй, не очень-то понятно получается…— автор заволновался.— Но я старался. И родные были в восторге.

— Скажите, пожалуйста! Каким редким вкусом обладают ваши родные! Словом, вот что. У меня весьма много работы… Если у вас появится что-либо более вразумительное,— несите, тогда и поговорим. Сейчас же — всего хорошего!

Ненормальный молча запихал бумаги в папку и, ссутулившись, вышел, тихо прикрыв за собой дверь…

Во второй раз он появился дней через десять.

— Позволите? — В дверь просунулась его голова.

— Отчего же нет? Входите… раз пришли.— Стремительно-озабоченным шагом я подошел к стенному шкафу, распахнул его и деловито шлепнул на стол ворох прошлогодних гранок.— Только прошу меня извинить. Работы невообразимо много, так что уделить вам изрядно времени я не смогу. Что у вас сегодня?

— П-п-пьеса,— подавленно прошептал графоман.

— Послушайте, дорогой мой,— взвился я,— мы пьесы не печатаем. Неужели вы дума…— я запнулся, уязвленный его убитым видом и махнул рукой.— А-а… Впрочем, давайте!

Я вырвал из рук графомана пачку и вздрогнул, позеленел, взвыл…

Страница, которая лежала сверху, начиналась так: «ДЖдше дббвлущ? 5%оар щ—.шу97 = лкьылоу? + % №унгкодалкшщухэ!»

Легко понять, что я не сдержался.

Гнусный тип кинулся собирать «пьесу». Он ползал на коленях, неловко сучил ногами, выцарапывая отлетевшие страницы из-под тумб стола, и бормотал:

— Ради всего святого, успокойтесь… Что же это? Умоляю вас.

— Нет, это вы успокойтесь! — Я уже взял себя в руки.— Сядьте вот сюда в кресло, и давайте разберемся. Признайтесь, вы кошку пускали по клавишам машинки? Нет, не сердитесь и не хватайтесь за горло, Это не вам душно, это мне тошно. Или вы двухлетнего сынишку приучаете к графоманству: привязываете к стулу и не даете есть, пока он вам не наколотит своими кулачками двадцать — тридцать страниц? Ну не смотрите же так, я все-таки не насекомое. Откройтесь мне. Будьте уверены: секрет вашего творчества я никому не продам. Или у вас с глазами плохо? Знаете, дальтоники вместо красного цвета зеленый видят и наоборот. А вы, наверное, вместо «А» видите «Ж», «У» вместо «Б» или «И краткое». Так?

Графоман уже завязывал тесемки на своей папке.

— Я переделаю. Но если вам в следующий раз снова не понравится, уж не знаю… Разве что в легкий жанр перейти.

— Ни в коем случае! — закричал на него я. Но псих уже бежал по коридору.

Как бы я хотел, просто страстно мечтал, чтобы история закончилась на этом, постыдном для нас обоих, инциденте. Но…

Как-то раз, придя утром на работу, я обнаружил на столе скоросшиватель. Очевидно, его ни свет ни заря принес курьер.

Я раскрыл корочки: «К%оаш. «Щ 8 :, (Ж„) ъехзшкёждвф яй№ % «?…»

Тттак… Все ясно! Военные действия вступили в стадию измора. Пора переходить в контратаку, решил я.

Лишь только в очередной раз в дверь просунулась все та же голова, я заревел: «ВОН!!!» — и запустил в голову маньяка скоросшивателем.