Борис Долинго - Беглецы

Странный сон. Сознание не было отключено и оно спрашивало — откуда это? Откуда все эти картины, воспоминания, почему они встают в мозгу с невероятной ясностью, как всплывают из глубины памяти?

Видения вдруг стали мелькать, перемешиваясь, создавалось впечатление, будто что-то или кто-то тасует воспоминания и мысли как колоду карт, чётко раскладывая их в порядке хронологии. Стала прослеживаться ясная структура: детство, юность, годы учёбы в училище, Академия, выпуск, связь с «Обновлением», погоня за нарушителями, тёмный удар — провал в Чёрное Пятно, затем облёт планеты, посадка и ещё один удар, после которого оставалась единственная картина: он лежит на спине и смотрит в небо, а над ним наклоняются по очереди майор, Чехотер, Формаун и остальные. Последними мелькнули какие-то лицами. Капитан точно знал, что этих людей он никогда раньше не видел. «Кто это такие?» — подумал он. Это были человеческие лица, незнакомые, красивые, и, что было странно, при виде их возникало ощущение что это друзья. После этого снова появлялись картины детства.

Серии воспоминаний начали мелькать так быстро, что казалось в сознании воспроизводится видеозапись на бешеной скорости. Капитан почувствовал, что у него сейчас закружится голова, и он упадёт. «Этого не может быть!» — подсказал рассудок. — «Мне же всё снится! Это внутри меня, а не я в этом!»

Но впечатление было необыкновенно сильным. Вот он заскользил по наклонной плоскости куда-то вниз, вниз. «Там пропасть!» — закричало сознание. Капитан хотел вырваться, зацепиться за что-нибудь, остановить падение, но тут понял, что тело его не слушается, что самого тела у него нет, а есть только его, заключённый в мозге, разум, стремительно несущийся в бездонный провал, в черноту обрамлённую жёлтым, падающий туда, откуда нет возврата.

Падающий? В следующий миг Договар ощутил, что летит вверх, и там не мрак, окутанный туманом, а синева неба с чистым прозрачным ветром. Вот ещё немного — и он взлетит в эту высь. И в этот момент произошло нечто невообразимое. Как будто лопнула некая оболочка, окружавшая его «я» и мозг оказался разлитым по всему миру. Он увидел эту планету, над которой они пролетали, горы, леса, океаны, песок прибрежных пляжей, но увидел необычно, необъяснимо чётко, как если бы находился в тысячах мест одновременно, как будто каждая песчинка и капля воды, каждый камень и ветка дерева, каждое живое существо стали частью его самого.

Это было странно, это было прекрасно и неприятно одновременно. Прекрасно — потому что он ощущал пульс незнакомого мира, который, казалось, не был совсем чужим, жил в такт с этим пульсом и сам был всем вокруг, растворяясь в глубинах и высотах, о которых ранее никогда не догадывался. И вместе с тем сознание Договара, обычное человеческое сознание, испытывало страх, оно привыкло быть точкой отсчёта в бесконечном мироздании и хотело сжаться до стандартных размеров, свернуться как улитка в свою раковину, отгородиться границей, чтобы знать: вот это — «я», а это — всё остальное. Ведь так всегда было раньше.

Но его «я» не исчезало, он по-прежнему ощущал себя личностью и только не мог определить, где же кончается он сам, а где начинается этот мир. Это было самое необъяснимое, от этого чувства сознание замирало, как будто он смотрел вниз с неимоверной высоты.

Сколько продолжалось это странное, растворённое в окружающем мире существование, он сказать не мог, но в какое-то время Договар понял, что он не один здесь, что вокруг много таких, кто растворился в необъятном просторе, оставаясь при этом самим собой, точкой, вобравшей в себя всё многообразие природы. И в этот момент картина целостности начала дробиться, стали появляться пятна уже знакомого лимонно-жёлтого тумана, которые разрастались, наползая друг на друга и застилая мир. По мере того, как это происходило, сознание капитана стало сжиматься, уменьшаться и вновь вернулось в привычное состояние, а незнакомый мир растаял в призрачной дымке.

Договар вспомнил, что тело его парализовано, что двигаться он не может. Тут же капитан сообразил, что сейчас уже не спит, но по-прежнему не видит перед собой ничего, кроме жёлтоватой мути. Сквозь неё проступали какие-то тени, и вдруг на одно короткое мгновение он увидел женское лицо. «Господи, кто это?» — успел подумать Договар, и лицо исчезло.

Лимонно-жёлтая мгла сгущалась, темнела, становилась просто серой, постепенно переходя в чёрную ночь, в которой мерцали цветные точки вроде тех, что появляются в глазах, если сильно зажмурить веки. Капитан Договар ощутил лёгкие прикосновения к голове, к шее, к спине. Вдруг в его теле начал как бы пульсировать электрический ток, сила которого нарастала. Стало больно, капитан застонал, и в ту же секунду цветные огоньки закружились струями, растворяя, смывая и унося боль с собой. Наступило спокойствие, и вместе и ним пришёл глубокий освежающий сон…