Борис Долинго - Беглецы

Так происходит и с одним человеком, и с человечеством в целом. На Силонте теперь почти не осталось мест, где можно было бы совершенно свободно, а не за большую плату стоять вот так и впитывать в себя тёплый вечер, опускающиеся на чистый песчаный пляж, на тёплое чистое море, на горы, покрытые темнеющими и сливающимися в сумерках в сплошную массу деревьями. На Силонте мало осталось нетронутой природы.

Обо всём этом подумал Чехотер и сказал вслух. Овево засмеялся:

— А ты, оказывается, поэт! Да, и у нас, наверное, когда-то было так же.

Раздалось шуршание, и из-за скал высочил маленький пушистый зверёк с длинным пышным хвостом и стоячими ушками. Чехотер и Овево замерли, боясь вспугнуть зверька, но тот спокойно смотрел на них, а потом, не торопясь, засеменил по песку и скрылся в расщелине скалы.

— Похоже, непуганый, — сказал Чехотер.

— Кто его знает, — протянул Овево. — Вообще-то надо быть поосторожнее: вдруг на что-нибудь ядовитое нарвёмся. Мы даже об этом не подумали.

— Тоже верно, — согласился Чехотер, — только знаешь, у меня такое чувство, что нам тут ничего не грозит, никакая опасность.

Овево несколько секунд смотрел на Корути и потом сказал:

— Поразительное дело, у меня тоже что-то такое появилось… как будто какой толчок изнутри или кто-то подсказал… — Он потряс головой. — Да нет же, ерунда… Давай ужинать.

— Подожди, — Чехотер взял его за руку, — что это там, ты видишь? — Он указал влево по берегу в сторону каменного мыса.

Овево посмотрел туда, куда показывал Чехотер. Там на гребни мыса на фоне темнеющего неба что-то двигалось. В сумерках и на большом расстоянии видно было плохо, но казалось, что идёт человек.

— Бинокль! — крикнул Овево.

Они кинулись вытаскивать инфракрасный бинокль из Футляра, но когда навели прибор на мыс, там уже никого не было.

— Черти что, — плюнул Овево. — Во всяком случае, как бы тут спокойно не казалось, надо быть настороже.

— Странно, если тут есть люди, то почему они не покажутся? — сказал Чехотер.

— Судя по всему, если люди тут и есть, то они какие-то дикари на очень низкой ступени развития: нет никаких проявлений цивилизации…

— Они могут нас бояться, потому и не показываются, — согласился Чехотер, — но от дикарей следует ожидать всего. Полагаю, надо включить на ночь сигнализирующее устройство.

— Да, пожалуй, — задумчиво сказал Овево. — Но если тут только дикари, то что же такого интересного открыл Джилаун кроме девственной нетронутой планеты? Странно… А у меня по-прежнему чувство какое-то, что бояться не надо…

Чехотер провёл ладонью по лицу.

— Да, — сказал он, — и у меня, но включить радар всё же стоит.

Они вытащили сигнальный радар и подключили питание.

— Как ты думаешь, — спросил Овево, — на какое расстояние устанавливать?

— Ну, метров на сто, наверное, — сказал Чехотер. — Направим датчик, чтобы охватить этот сектор, — Он показал рукой. — Здесь нас прикрывает скала, а вот будет хороший обзор.

Когда головка датчика начала размеренно поворачиваться на высокой треноге, Чехотер и Овево занялись ужином, вновь разведя костёр, не потому, что в нём была необходимость, а потому, что приятно было смотреть на пламя и слушать потрескивание сучьев в огне.

В лесу прокричала какая-то ночная птица, затем раздалось хлопанье крыльев, тень пронеслась над костром и скрылась в наступившей уже темноте. Чехотер подумал и пододвинул автомат поближе.

Когда они накормили проснувшихся капитана и Бронита и поели сами, Овево спросил:

— Ну, кто будет дежурить первым?

Чехотер пожал плечами:

— Давай решим.

Он подобрал камушек, завёл руки за спину, а затем протянул Овево сжатые кулаки:

— Угадаешь, в какой руке — ты первый!

— Здесь! — Овево хлопнул по левому кулаку.

— Угадал! — Чехатер разжал кулак и подбросил камешек вверх. — Ты начинаешь.

— Ага, — Овево взял автомат и осмотрел его. — Значит, по три часа, по полночи?…

Капитану Договару снились странные сны. Картин и видений было не много, но не было уже первоначального тёмного беспамятства. Казалось, сознание плавает в каком-то лимонно-жёлтом тумане, через который нет — нет, да и проступало что-то: то огромные мегаполисы Силонта и центральных планетных систем Имперской Республики с лентами антигравитационных путепроводов, то гигантские конструкции энергостанций, вздымающиеся на два-три километра, то воспоминания детства: руки матери, любимая игрушка, разбитое при падении колено. Вот мелькнуло лицо майора Малвауна, конструкции космической базы с жерлами излучателей и коллиматорами лазерных пушек в боевом ярусе, потом появились страницы учебников, капитан увидел здание училища, торжественную церемонию присвоения звания. Картины появлялись теперь всё чаше и чаще, и лица, лица, их тоже было множество: какие-то знакомые и уже забытые люди, групполковник Маридаун, отец в полной парадной форме генерала-консула, и сам генерал Лирон.