Ольга Баумгертнер - Охотник на ведьм

– Элишка, – тихо позвал я, заходя в квартиру.

Всюду чувствовалось ее присутствие и все же... Словно она только что ушла.

– Черныш...

Рыжик выбрался из-за пазухи, принюхиваясь.

– Его нет, хозяин.

– Собирай вещи.

Я бросил сумку на постель и положил туда все свои вещи из гардероба. Рыжик нагрузив самую большую сковороду съестным с грохотом поволок ее из кухни в потайную комнату. Взяв по пути ноутбук, я забросил его вместе с сумкой туда же. Рыжик, пыхтя, потащил столик с фильмами.

– Оставь! Может ты еще холодильник захватишь с собой.

– И постель, и джакузи, а как же! – гнусаво откликнулся он. – Чего добру пропадать...

– Там все это есть.

– А чего я тогда надрываюсь?

– Понятия не имею, – я присел на постель.

Чертяка с ворчанием впихнул-таки в комнату журнальный столик и захлопнул дверь.

– Чего мы ждем? – он запрыгнул ко мне на колени и осторожно тронул лапками мои пальцы.

Я не ответил. Прошло несколько минут. На поддоннике возникла тень, и, отворив незапертое окно, в спальню запрыгнула Элишка. Довольная, раскрасневшаяся от мороза, хотя закутанная в одеяло, задрапированное наподобие римской тоги. Руки она держала за спиной.

– Ты уже вернулся? – она с лету чмокнула меня в губы, и улыбка тут же исчезла с ее лица. – От тебя пахнет... ты целовал другую!

– Я пытался делать ей искусственное дыхание...

Она облизнула губы.

– Кровь... Она умерла?

– Это была Марьяна.

Элишка опустила руки. В одной из них был горшочек с живой маленькой елочкой, украшенной тонкими блестящими гирляндами и мишурой, в другой какой-то сверток.

– Скоро Рождество, – она растеряно протянула мне все это.

Рыжик подхватил елочку и деловито потащил прочь. Выбравшийся из складок элишкиного одеяния Черныш взял сверток и поспешил за братцем.

– Вы справляете человеческие праздники?

– Всегда чувствуешь себя глупо, когда все остальные веселятся, – она села рядом, прижавшись ко мне, и я нежно ее обнял.

– Нам надо уходить отсюда.

Она удивленно на меня посмотрела.

– Пожалуй, я рассорился со своими работодателями, – пояснил я.

– Мы уедем в другой город?

– Мне нужно еще три дня, чтобы закончить дела.

Я поднялся, выглянул в окно. У подъезда остановились два черных микроавтобуса. Матиаш вышел из одного и посмотрел наверх.

– Пора, – я увлек за собой Элишку.

Мы перескочили через журнальный столик, приземлившись прямиком на диван. Элишка ойкнула, когда одна ее нога угодила в полную холодных продуктов сковороду. Черныш захлопнул на нами дверь. Свет отключился, и мы на несколько мгновений оказались в полной темноте. Когда вновь загорелась лампа, чертик распахнул дверь, выкатывая столик, Рыжик потащил сковородку на кухню, а я сумку в спальню. Элишка выглянула наружу.

– Ничего не понимаю... – она вышла из комнатки, но ее взору предстала та же самая квартира.

И лишь когда она добралась до окна, из которого открывался вид, она поняла.

– Мы теперь на первом этаже! На той же самой улице, только в соседнем доме напротив! Янош они поднимаются туда!

– И никого они там не найдут, – я устроился на подоконнике, наблюдая за действиями охотников.

Не прошло и получаса, как они вышли оттуда и уехали. Матиаш был хмур и крайне раздражен.

– И сколько у тебя таких квартир? – Элишка смотрела, как Рыжик пытается состыковать два одинаковых журнальных столика.

– Только две – больше бы не понадобилось, – я забросил в пустой гардероб вещи.

Элишка поставила на столик елочку и вновь протянула мне сверток. Я распаковал и воззрился на нее.

– Где ты это нашла? – я держал в руках толстый, увесистый том, на черном бархате обложки которого серебром было выведено название «Сон в летнюю ночь».

Это было подарочное коллекционное издание, выполненное на мелованной бумаге с изумительными цветными иллюстрациями. Элишка, видя мое изумление, и что мне, без сомнения, ее подарок понравился, заулыбалась.

– Ты ведь не будешь сердиться, но мне пришлось украсть его для тебя из книжного магазина, потому что у меня нет денег...

– Милая, – я привлек ее к себе.

Лежа в постели, я целовал ее тонкие пальчики совсем недавно так нежно ласкавшие меня.

– Ты немного похож на Оберона из фильма, – пошептала она. – Не лицом, конечно, – характером.

– Что? Вот еще! Я никогда бы не стал подсовывать свою жену в постель к ослу.

Элишка засмеялась, вырвала пальцы из моих рук, и ее коготки заскользили по моей коже, чуть царапая.