Роберт Силверберг - Всемогущий атом (сборник)

— Это правда? — спросил он. — Тревога?

— А ты не слышишь?

— Но она настоящая? — Я показал на его тележку. — Ты знаешь, как это проверить. — Говорят, что человек, который дал тревогу, — пьяный старый дурак, которого вчера завернули из гостиницы?

— И такое может быть, — согласился я.

— Но, если тревога настоящая…

Я сказал ему, улыбнувшись:

— Если это так, то все мы можем отдохнуть. Хороший день для всех нас, Наблюдателей.

— Твоя тележка! Где твоя тележка? — закричал он.

Но я уже не обращал на него внимания, шел к ровной каменной колонне напоминании об императорском Роуме. На этой колонне были вырезаны изображения: битвы и победы, монархи других стран, бредущие в позорных оковах по улицам Роума, торжествующие орлы, знаменующие процветание империи. Я стоял в странном спокойствии перед этой колонной, любуясь тонкой работой мастеров. В мою сторону неслась знакомая фигура: Летописец Бэзил. Я окликнул его, сказав:

— Ты появился вовремя. Не согласишься ли объяснить мне эти изображения, Летописец? Они очаровывают меня, мое любопытство растет.

— Ты ненормальный. Разве ты не слышишь? Тревога!

— Это я ее дал, Летописец.

— Тогда беги! Завоеватели рядом! Мы должны драться!

— Только не я, Бэзил. Мое время кончилось. Расскажи мне про эти изображения. Про побежденных королей, потерпевших крах императоров. Все равно человек твоих лет не может участвовать в битве.

— Все сейчас мобилизованы!

— Все, кроме Наблюдателей, — сказал я. — Погоди минутку. У меня появилось влечение к прошлому. Гормон исчез; будь моим проводником в этих прошедших циклах.

Летописец дико затряс головой и шарахнулся в сторону, чтобы удрать. Я бросился к нему, намереваясь схватить за костлявую руку и притащить к интересующему меня месту, но он ускользнул от меня, а я схватил лишь его темную шаль, которая неожиданно легко осталась в моих руках. Он бросился прочь, молотя воздух руками, и скрылся из виду.

Я пожал плечами и стал разглядывать шаль, которой так неожиданно завладел. Она была пронизана блестящими металлическими нитями, образующими запутанные узоры, утомляющими глаз. Каждая нить исчезала в ткани, чтобы появиться в самом неожиданном месте, словно ветка какой-нибудь династии, неожиданно обнаруживающаяся в каком-то далеком городе. Искусство ткача было выше всяких похвал. Я набросил шаль на плечи.

Я побрел дальше. Мои ноги, которые отказывали утром, теперь легко несли меня. Молодость вернулась ко мне, и я шел сквозь городской хаос, не затрудняя себя выбором пути. Я дошел до реки, перешел ее там, на дальнем берегу Тивера, и увидел дворец Принца. Тьма сгущалась, и все больше огней загоралось под приказами о мобилизации. Время от времени слышались гулкие удары: взрывы экранирующих бомб, выбрасывающих облака дыма, скрывавшего город от взглядов Завоевателей. Пешеходов на улицах становилось все меньше. Сирены все еще завывали. На крышах зданий поспешно приводились в действие защитные установки. Я услышал писк отражателей, раскачивающихся из стороны в сторону, чтобы обеспечить максимальный захват. Не оставалось сомнений, что вторжение действительно началось. Мои инструменты могли ошибиться из-за какой-нибудь помехи, но дело не зашло бы так далеко, если бы первоначальное донесение не подтвердилось известиями сотен других членов моего союза.

Я пошел в направлении дворца, и передо мной возникла пара запыхавшихся Летописцев. Они окликнули меня, но я не понял их слов. Это был язык их союза, и я вспомнил, что на мне шаль Бэзила. Я не ответил, и они перешли на обычную речь.

— Что с тобой? Сейчас же на место! Мы должны записывать! Мы должны комментировать! Мы должны все видеть!

— Вы приняли меня за другого, — ответил я им негромко. — Я несу эту шаль вашему брату Бэзилу, который вверил ее моим заботам. Мне нет места в этой битве.

— Наблюдатель! — воскликнули они в ужасе, обругали меня каждый по отдельности и бросились дальше. Я улыбнулся и пошел ко дворцу.

Ворота были распахнуты. Ньютеры, охранявшие портал, сбежали, сбежали и два Указателя, которые раньше стояли за дверьми. Нищие, запрудившие широкую площадь перед дворцом, прокладывали теперь себе путь в само здание, чтобы найти там убежище. Это пробудило ярость наследных обладателей лицензий, чье пребывание в этой части здания было закреплено законом, и они обрушились на пришельцев с ненавистью и неожиданной силой.

Я видел калек, орудующих костылями, словно дубинками; я видел слепых, бьющих с удивительной точностью; кротких послушников, пользующихся всеми видами оружия от стилетов до звуковых пистолетов. Я обошел стороной это бесстыдное зрелище и вошел во дворец, разглядывая часовни, где Пилигримы просили благословение Воли, а Связисты отчаянно выпрашивали наставление свыше, как им избежать грядущего столпотворения.