Роберт Силверберг - Всемогущий атом (сборник)

Через силу, словно у меня вдруг закостенели суставы, я подошел к другой стороне глобуса. Эвлюэлла встала рядом, а Гормон отошел в сторону, словно ему было ни капельки не интересно. Я показал на изрезанные островки, поднимавшиеся двумя длинными лентами из Земного Океана: остатки исчезнувших континентов.

— Здесь, — показал я на остров на западе. — Здесь я родился.

— Так далеко! — воскликнула Эвлюэлла.

— И так давно, — сказал я. — В середине Второго Цикла, так иногда мне кажется.

— Нет! Этого не может быть! — Но взглянула она на меня так, словно и вправду мне могло быть несколько тысяч лет.

Я улыбнулся и погладил ее по бархатной щеке.

— Это мне только кажется, — добавил я.

— А когда ты ушел из дому?

— Когда я был вдвое старше тебя, — ответил я. — Дюжину лет я был Наблюдателем в Палеше. Потом Воля повелела мне отправиться за океан, в Эфрик. Я пошел. Жил немного в жарких странах. Отправился дальше, в Эгапт.

Там я встретил одну молоденькую Летательницу. — Повисло молчание. Я долго глядел на острова, бывшие моим домом, и в моем воображении исчез неуклюжий, потрепанный жизнью старик, которым я был сейчас, и я увидел себя молодым и сильным, взбиравшимся на зеленые горы и плывущим в студеном море, проводящим наблюдения на краю белого берега, в который неустанно бьет прибой.

Я вспоминал, а Эвлюэлла тем временем подошла к Гормону и попросила:

— А ты? Покажи нам, откуда ты, Измененный?

Гормон пожал плечами.

— На этом глобусе это место не показано.

— Но это невозможно !

— Разве?

Она прижалась к нему, но он отстранил ее, и мы пошли в боковой выход, оказавшись на улице.

Я начал уставать, но Эвлюэлла тянула меня вперед, желая до полудня осмотреть весь город, и мы шли сквозь сплетение улиц, мимо сверкающих особняков Мастеров и Торговцев, мимо вонючих нор Слуг и Разносчиков, переходящих в катакомбы, мимо прибежищ Клоунов и Музыкантов, через квартал Сомнамбул, чьи обитатели умоляли нас войти и купить правду, являвшуюся им в трансе. Эвлюэлла взглянула было на нас, но Гормон отрицательно покачал головой, а я только улыбнулся, и мы прошли мимо. Теперь мы были на краю парка, совсем рядом с городским центром. Здесь прогуливались жители Роума, двигаясь с редкой для жаркого климата энергией, и мы присоединились к этим пехотинцам на марше.

— Погляди! — сказала Эвлюэлла. — Какая яркая!

Она показывала на сияющую арку громадной полусферы, накрывающей какое-то старое здание. Я прищурил глаза и смог увидеть внутри выветрившуюся каменную стену и толпу людей. Гормон сказал:

— Это Уста Правды.

— Что? — спросила Эвлюэлла.

— Идем. Увидишь.

Под полусферу тянулась очередь. Мы встали в ее конец и вскоре подошли ко входу, разглядывая начинающуюся за порогом страну остановившегося времени. Почему это здание и еще несколько рядом были оборудованы специальной защитой, я не знал и спросил Гормона, чьи познания были столь же неимоверно глубокими, как и познания Летописца. Он ответил:

— Потому что это царство определенности, где то, что кто-то говорит, абсолютно совпадает с тем, что есть на самом деле.

— Я не понимаю, — сказала Эвлюэлла.

— В этом месте невозможно солгать, — объяснил Гормон. — Можно ли представить себе памятник старины, более нуждающийся в защите? — Он шагнул в узкий проход, фигура его сделалась размытой, и я поспешил за ним.

Эвлюэлла колебалась. Прошло некоторое время, прежде, чем она решилась войти. Она останавливалась перед каждым порогом, словно ее сносило ветром, который дул вдоль линии, разделяющей большой мир и карманную вселенную, в которой мы стояли.

Здание Уста Правды — находилось за второй линией защиты. Туда тянулась очередь, и важный Указатель контролировал число входящих в святилище. Прошло некоторое время, прежде чем нам было разрешено войти. Мы оказались перед свирепой уродливой головой, изъеденной временем. Ужасные челюсти широко раскрыты. Разверзнутый рот — темное и зловещее отверстие.

Гормон кивнул, окинув эту голову взглядом, словно удовлетворенный тем, что все оказалось таким, как он и думал.

— И что теперь делать? — спросила Эвлюэлла. Гормон сказал:

— Наблюдатель, положи правую руку в Уста Правды. Я нахмурился, но подчинился. — Теперь, — сказал Гормон, — один из нас задаст вопрос. Ты должен ответить. Если ты скажешь неправду, челюсти сомкнутся и откусят тебе руку.

— Нет! — воскликнула Эвлюэлла. Я осторожно взглянул на челюсти, сжимавшие мое запястье. Наблюдатель без руки — человек не у дела. Во времена Второго Цикла можно было заказать себе протез получше собственной руки, но Второй Цикл остался далеко в прошлом, и подобную роскошь теперь уже не найти.