Роберт Силверберг - Всемогущий атом (сборник)

Мы остановились возле длинной прямой дороги, глядя на Роум. Я сказал:

— Это хороший город. Мы найдем там работу.

Рядом вздрогнули ажурные крылья Эвлюэллы.

— И пищу? — спросила она высоким, похожим на звук флейты, голосом. — И кров? И вино?

— И пищу, и кров, и вино, — сказал я. — Все, что пожелаем.

— Сколько нам еще идти, Наблюдатель? — поинтересовалась она.

— Два дня. Три ночи.

— Если бы я полетела, это было бы намного быстрей.

— Для тебя, — сказал я. — Ты бы оставила нас далеко позади и никогда больше не увидела. Ты хочешь этого?

Она подошла ко мне и погладила грубую ткань моего рукава, а потом прижалась ко мне, как ласковый котенок. Крылья ее развернулись двумя большими газовыми полотнищами, сквозь которые был виден закат и вечерние огни: размытые, дрожащие, зовущие. Я почувствовал полуночный аромат ее волос. Я обнял и прижал к себе тонкое мальчишеское тело.

Она произнесла:

— Ты знаешь мое желание — следовать за тобой всюду, Наблюдатель.

Всюду!

— Я знаю, Эвлюэлла. Мы все-таки будем счастливыми, — сказал я и еще крепче обнял ее.

— Мы пойдем в Роум прямо сейчас?

— Я думаю, надо подождать Гормона, — ответил я, покачав головой. — Он скоро кончит свои изыскания. — Я не хотел говорить ей о своих тревогах.

Она еще ребенок. Ей всего лишь семнадцать весен. Что знала она о тревогах и годах? А я стар. Не так, конечно, как Роум, но все же достаточно стар.

— Пока мы ждем, — сказала она, — можно мне полетать?

— Ну конечно.

Я присел возле тележки и погрел руки у пульсирующего генератора, пока Эвлюэлла готовилась летать. Прежде всего она скинула одежду, ибо крылья ее были слишком слабы, и она не могла поднять дополнительный вес. Она быстро сбросила с ног стеклянные пузыри, освободилась от малинового жакета и мягких меховых туфелек. Угасающий свет на западе скользнул по ее изящной фигурке. Как и у всех Воздухоплавателей, у нее не было излишних выпуклостей: ее груди были небольшими бугорками, ягодицы — плоскими, а бедра — такими узкими, что когда она стояла, казались, шириной всего несколько дюймов. Весила ли она больше квинтала? Сомневаюсь. Глядя на нее, я чувствовал себя вызывающим отвращение великаном, а ведь я не такой уж и крупный мужчина.

Она опустилась на колени у края дороги и склонила голову к земле, произнося ритуальные слова, которые говорят все Воздухоплаватели перед полетом. Она стояла спиной ко мне. Ее тонкие крылья трепетали, наполняясь жизнью, вздымались, словно развевающийся на ветру плащ. Я не мог понять, как эти крылья могли поднять даже такое легонькое тело, как тело Эвлюэллы.

Они не были крыльями ястреба, они были крыльями бабочки, все в тонких прожилках, прозрачные, испещренные тут и там эбеновыми, бирюзовыми и алыми пятнами пигмента. Прозрачные связки соединяли их с плоскими пучками мускулов ниже острых лопаток, но вот чего у нее не было, так это массивной килевой кости, присущей всем крылатым существам, и необходимых для полета мощных мускулов. Да, я знал, что Воздухоплаватели используют для полета не только мускулы, что в их обучение входят и мистические дисциплины. Пусть так, но я, входящий в Союз Наблюдателей, скептически относился к таинственным союзам.

Эвлюэлла умолкла. Она поднялась, поймала крыльями ветер и взмыла на несколько футов. Осталась на этой высоте между небом и землей, а крылья ее бешено взбивали воздух. Ночь еще не совсем наступила, а крылья Эвлюэллы были ночными крыльями. Днем она вообще не смогла бы полететь, ибо чудовищное давление солнечных лучей моментально отбросили бы ее наземь.

Сейчас, посредине между вечером и ночью, было не самое лучшее время для полета. Я видел, как остатки света погнали ее на восток. Ее руки молотили воздух, словно помогая крыльям. Ее маленькое заострившееся личико сосредоточенно застыло: на тонких губах были слова ее союза. Она сложилась пополам, потом резко выпрямилась, стала медленно поворачиваться и вдруг сразу взлетела в горизонтальном положении, а крылья ее продолжали работать. Ну же, Эвлюэлла! Ну!

Она вдруг оказалась в вышине, словно одной только своей волей победила блистающий еще в небе свет.

Я с удовольствием глядел на ее обнаженную фигуру, белеющую в ночном небе. Я видел ее отчетливо, ибо глаза Наблюдателя зорки. Она уже была на высоте пяти ее ростов, и крылья распахнулись во всю ширь, затмевая башни Роума. Она помахала мне. Я послал ей поцелуй и слова любви. Наблюдатели не женятся, не бывает у них и искусственно выращенных детей, но Эвлюэлла была мне словно дочь, и я гордился ее полетом. Мы странствовали вместе всего лишь год с тех пор, как встретились в Эгапте, но у меня было такое чувство, что я знал ее всю долгую жизнь. От нее ко мне поступали новые силы. Я не знаю, что именно. Спокойствие? Знание? Череда тех дней, когда ее не было на свете? Я надеялся только, что она любит меня так же, как я люблю ее.