Рэй Брэдбери - Человек в картинках (The Illustrated Man), 1951

"And you'll never found the old woman?"

"Never."

"And you think she came from the future?"

"How else could she know these stories she painted on me?"

He shut his eyes tiredly. His voice grew fainter. "Sometimes at night I can fed them, the pictures, like ants, crawling on my skin. Then I know they're doing what they have to do. I never look at them any more. I just try to rest. I don't sleep much. Don't you look at them either, I warn you. Turn the other way when you sleep."

I lay back a few feet from him. He didn't seem violent, and the pictures were beautiful. Otherwise I might have been tempted to get out and away from such babbling. But the Illustrations . . . I let my eyes fill up on them. Any person would go a little mad with such things upon his body.

The night was serene. I could bear the Illustrated Man's breathing in the moonlight. Crickets were stirring gently in the distant ravines. I lay with my body sidewise so I could- watch the Illustrations. Perhaps half an hour passed. Whether the Illustrated Man slept I could not tell, but suddenly I heard him whisper, 'They're moving, aren't they?"

I waited a minute.

Then I said, "Yes."

The pictures were moving, each in its turn, each for a brief minute or two. There in the moonlight, with the tiny tinkling thoughts and the distant sea voices, it seemed, each little drama was enacted. Whether it took an hour or three hours for the dramas to finish, it would be hard to say. I only know that I lay fascinated and did not move while the stars wheeled in the sky.

Eighteen Illustrations, tighten tales. I counted them one by one.

Primarily my eyes focused upon a scene, a large house with two people in it. I saw a flight of vultures on a blazing flesh sky, I saw yellow lions, and I heard voices.

The first Illustration quivered and came to lift….

Примечание: Этот рассказ был опубликован в сборнике "Человек в картинках" в двух частях: одна в начале сборника, другая в конце как эпилог. Причём, конец первой части предваряет начало следующего рассказа. В переводе Норы Галь – это рассказ "Калейдоскоп", в оригинале – "Вельд".

С человеком в картинках я повстречался ранним тёплым вечером в начале сентября. Я шагал по асфальту шоссе, это был последний переход в моем двухнедельном странствии по штату Висконсин. Под вечер я сделал привал, подкрепился свининой с бобами, пирожком и уже собирался растянуться на земле и почитать – и тут-то на вершину холма поднялся Человек в картинках и постоял минуту, словно вычерченный на светлом небе.

Тогда я еще не знал, что он – в картинках. Разглядел только, что он высокий и прежде, видно, был поджарый и мускулистый, а теперь почему-то располнел. Помню, руки у него были длинные, кулачищи – как гири, сам большой, грузный, а лицо совсем детское.

Должно быть, он как-то почуял мое присутствие, потому что заговорил, еще и не посмотрев на меня:

– Не скажете, где бы мне найти работу?

– Право, не знаю, – сказал я.

– Вот уже сорок лет не могу найти постоянной работы,- пожаловался он.

В такую жару на нём была наглухо застегнутая шерстяная рубашка. Рукава – и те застегнуты, манжеты туго сжимают толстые запястья. Пот градом катится по лицу, а он хоть бы ворот распахнул.

– Что ж, – сказал он, помолчав, – можно и тут переночевать, чем плохое место. Составлю вам компанию,- вы не против?

– Милости просим, могу поделиться кое-какой едой, – сказал я.

Он тяжело, с кряхтеньем опустился наземь.

– Вы ещё пожалеете, что предложили мне остаться, – сказал он. – Все жалеют. Потому я и брожу. Вот, пожалуйста, начало сентября. День труда – самое распрекрасное время. В каждом городишке гулянье, народ развлекается, тут бы мне загребать деньги лопатой, а я вон сижу и ничего хорошего не жду.

Он стащил с ноги огромный башмак и, прищурясь, начал его разглядывать.

– На работе, если повезет, продержусь дней десять. А потом уж непременно так получается – катись на все четыре стороны! Теперь во всей Америке меня ни в один балаган не наймут, лучше и не соваться.

– Что ж так?

Вместо ответа он медленно расстегнул тугой воротник. Крепко зажмурясь, мешкотно и неуклюже расстегнул рубашку сверху донизу. Сунул руку за пазуху, осторожно ощупал себя.

– Чудно,- сказал он, всё ещё не открывая глаз. – На ощупь ничего не заметно, но они тут. Я все надеюсь – вдруг в один прекрасный день погляжу, а они пропали! В самое пекло ходишь целый день по солнцу, весь изжаришься, думаешь: может, их потом смоет или кожа облупятся и всё сойдёт, а вечером глядишь – они тут как тут. – Он чуть повернул ко мне голову и распахнул рубаху на груди. – Тут они?

Не сразу мне удалось перевести дух.

– Да, – сказал я, – они тут.

Картинки.

– И ещё я почему застегиваю ворот – из-за ребятни, – сказал он, открывая глаза. – Детишки гоняются за мной по пятам. Всем охота поглядеть, как я разрисован, а ведь всем неприятно.

Он снял рубашку и свернул ее в комок. Он был весь в картинках, от синего кольца, вытатуированного вокруг шеи, и до самого пояса.

– И дальше то же самое, – сказал он, угадав мою мысль. – Я весь как есть в картинках. Вот поглядите.

Он разжал кулак. На ладони у него лежала роза – только что срезанная, с хрустальными каплями росы меж нежных розовых лепестков. Я протянул руку и коснулся её, но это была только картинка.