Георгий Реймерс - Северная корона

Петр замотал головой:

— Аналогия неудачная.

— Не согласен. В принципе — одно и то же. Рассматривай этот случай как испытание на прочность, что ли. Теперь ты знаешь, какое увеличение может дать приставка и какую нагрузку выдерживает.

— Предлагаешь самоуспокоение?

— Нет. Считаю проверку более чем удачной. Главное — ты убедился, что аппаратура работает. Все остальное поправимо.

— Оказывается, ты мастер убеждать, — невесело усмехнулся Петр и вздохнул. — Над приставкой трудился коллектив ученых. Не имел я права самолично начинать испытания.

— Ничего подобного, — возразил Алексей. — Ты — главный конструктор, ты ее собирал и вправе проверить, будет она работать или нет. Никаких нареканий тут быть не должно.

Петр поморщился:

— Нарекания, нарекания! Не в них дело. Пойми, я не имел морального права действовать без тех, кто вложил в это дело свой труд. Как мне теперь доказывать, что в принципе конструкция удачна, и требовать средства на ее восстановление?

Наступила пауза.

— Что ты думаешь насчет увиденного? — перевел Алексей разговор в другое русло.

Петр пожал плечами. Потом, в свою очередь, спросил:

— Ты что-нибудь знаешь о теории искривления пространства?

— Слышал… вроде… — неуверенно сказал Алексей.

— Значит, не слышал. А если и слышал, то, видно, ничего не понял.

— В облаках и в космических просторах не витаю, — обиделся Алексей. Предпочитаю копаться в земле.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Петр. — Это тоже дело нужное.

— Может быть, все же объяснишь?

— Попробую. Упрощенно смысл теории сводится к тому, что вблизи материальных объектов пространство как бы искривляется. Световые лучи в таких местах проходят не прямолинейно, а по изогнутым линиям. В обыденной жизни это не заметно, тут мы имеем дело с небольшими массами и расстояниями, но в космических масштабах искривленность пространства может иметь большое значение. Теперь дальше. Искривление становится тем большим, чем больше плотность вещества в пространстве. Если окажется, что средняя плотность превысит «критическую» величину, которая по подсчетам составляет одну стотысячную массы протона на кубический сантиметр, то, согласно теории относительности, мировое пространство будет «замкнуто в самом себе». Улавливаешь?

— Как будто, да, — ответил Алексей. — Ты ведешь речь к тому, что в «замкнутом» пространстве лучи света могут как бы совершать круговорот. Так?

— Совершенно верно.

— Но какое отношение это имеет к увиденному на экране?

— Самое непосредственное. Представь себе, что световые лучи, когда-то отразившиеся от земной поверхности, ушли в космос. Если им встретились мощные массы сверхплотных звезд или других космических объектов, вызывающих сильное искривление, то могло случиться, что Земля, перемещаясь вместе с солнечной системой вокруг центра Галактики, оказалась на пути этих отраженных от нее же лучей.

— Значит, мы видели как бы со стороны события, происшедшие когда-то на Земле? — встрепенулся Алексей.

— Да, мне кажется, нам посчастливилось заглянуть в далекое прошлое нашей планеты.

Алексей подумал, потом с сомнением сказал:

— Ты меня извини, хотя я и мало разбираюсь в астрономии, но все же не могу с тобой согласиться. Во-первых, чтобы лучи могли описать во Вселенной такую дугу, потребуется время, исчисляемое не тысячелетиями, а гораздо большее. История же разумного человечества, насколько я помню, насчитывает не более нескольких тысяч лет.

— А во-вторых? — спросил Петр с той же интонацией, с какой Алексей задавал ему подобный вопрос.

— Не старайся, не заведусь, — отпарировал тот. — Если такой круговорот свет действительно может совершить, то почему астрономы это еще не обнаружили?

— Отвечаю по порядку. Не обязательно рассматривать всю Вселенную. Материя распределена в пространстве неравномерно, поэтому и его кривизна в отдельных частях различна. Там, где имеются скопления мощных масс, путь лучей может оказаться настолько искривленным, что не исключена возможность возникновения ситуации, свидетелями которой мы стали.

— Ох и любите же вы, ученые, усложнять свою речь! «Не исключена возможность ситуации», — передразнил Алексей. — Как будто нельзя сказать проще! Сильное искривление пространства произошло в сравнительно небольшой части Галактики, потому и хватило двух-трех тысячелетий, чтобы ушедшие от Земли лучи успели вернуться к нам. Правильно я тебя понял?