Юрий Максимов - Зиккурат

Потом оглянулся зачем-то и, наткнувшись взглядом на Магану, страшно испугался.

– Беги! – крикнул он.

Но мальчик не шелохнулся, просто оцепенел, растерянно хлопая ресницами.

Из-за угла выскочило двое дваров, с густыми бородами, и следом за ними третий, черноволосый…

Землянин отпрыгнул и встал перед Магану, да еще схватил его левой рукой и спрятал за широкой спиной и замахнулся палкой. Мальчик от страха вцепился в Бледную Вонючку, обхватив его со спины. И вдруг почувствовал, что землянин дрожит. Всем телом.

Так они стояли несколько мгновений, Магану даже зажмурился… но ничего не происходило. Он осторожно выглянул из-за бока застывшего в боевой позе землянина. Увидел, что три двара стоят неподвижно напротив них. И стрелялки свои опустили. И как-то необычно смотрят на рыжего двара, который лежал в пыли. Из головы его сочилась темно-красная кровь, скапливаясь в лужицу.

Прибежали еще несколько дваров и тоже при виде их застыли, словно угодив в невидимые силки. Только стояли и моргали с ошеломленными лицами, а один даже выронил свою стрелялку. Около уша так стояли и почти не шевелились. У землянина затекла поднятая рука с палкой и он опустил ее, перехватив левой. А еще расставил ноги шире и водил головой, оглядывая застывших бородачей. Потом прибежало совсем много дваров и с ними случилась та же история, так что уже целая толпа стояла напротив них. И никто при этом не сказал ни слова. Было тихо. Только издалека доносились крики. Все реже.

С левой стороны подбежали местные двары и тоже замерли в растерянности. Те и другие стояли рядом, глядя в одну точку. Кто-то качал головой. Наконец через толпу протиснулся седой крепыш с большими бровями и строгим сморщенным лицом. Очень похожий на старика из комнаты грез. Он спрятал свою стрелялку за пазуху и не спеша подошел. Землянин тут же замахнулся палкой, но старик, не оглянувшись, остановился у лежащего на земле парня. Присел на корточки рядом с ним, ощупал. В полной тишине.

Потом встал, повернулся к ним спиной, схватил себя за вихры и с силой вырвал клок волос. И даже не закричал от боли, только хмыкнул еле слышно. Бросил волосы на землю и пошел в толпу. Чужие двары расступились, пропуская седого. И ушли за ним. Все так же безмолвно. А тот, что уронил стрелялку, даже не поднял ее. Так и осталась лежать в пыли.

А еще остались местные. Из них вышел один неимоверно бородатый двар в пестрой одежде. Он и сказал первые слова:

– Зе-ег, опусти палку.

Чуть помедлив, землянин подчинился. Палка с глухим стуком упала у его ног.

Бородатый двар печально посмотрел на рыжего парня и на клок седых волос, покачал склоненной головой. Спросил:

– Пойдешь со мной?

Не сразу, но землянин кивнул. И они ушли вдвоем, а местные двары расступались у них на пути.

Про Магану все забыли, будто и не видели его.

Дварская тюрьма оказалась внутри пирамиды-зиккурата. Той самой, единственной. Кажется, на втором-третьем ярусе. Сарг долго скрежетал проржавевшим замком, открывая потемневшую от времени дверь. Когда открыл – жестом приказал войти внутрь. Так я оказался в каменном мешке два на два метра с короткой лавкой из двух прогнивших досок и табуреточкой, столь ветхой, что страшно смотреть. Повсюду – слой пыли в мизинец толщиной. Все указывало на то, что последний раз этой камерой пользовались не одно поколение назад.

К счастью, здесь имелось окошко. Хоть и крохотное, но оно пропускало свежий воздух и немного бледного дневного света. Если нагнуться и прильнуть прямо к краям, можно увидеть, как качаются на ветру ветви соседней липы, а сквозь них разглядеть серые крыши дварских домиков, а справа – выдающийся треугольником дворец Сарга.

Второе благо – здесь не водилось никакой живности: ни мышей, ни пауков, ни тараканов. Вопреки моим опасениям. Благоразумные дварские предки при переселении оставили их на Земле.

Я глазел в окно, пока спина не затекла, потом подошел к лавке, аккуратно стер пыль рукавом, осторожно сел. Доски противно заскрипели, но выдержали. Прислонившись спиной к холодной стене, я просидел около часа.

С каждой минутой становилось все гаже на душе, по мере того, как образы содеянного оседали в памяти, каменея, застывая клеймом… Я гнал воспоминания, старался отвлечься, думать о другом… Наша свадьба с Марлен. Первые встречи, последние… Как там, интересно, Кристи назвала моего второго племянника?.. Послезавтра Рождество…

Послышались шаги с той стороны, долго скрежетал замок, наконец дверь отворилась и ко мне заглянул Канг. Пастух. Принес новую табуретку, поставил в центре и, не ответив на мое приветствие, покинул камеру. А следом вошел Софронов.