Андрей Аникин - Вторая жизнь (сборник)

Необходимо, чтобы сенат, представляющий народ Франции, решил вопрос о верховной власти. Наследие императора должно быть в достойных и твердых руках.

Французы! Оказывайте помощь войскам, которые я возглавляю. Они с честью прошли трудный испанский поход. Они достойны вашего доверия. Я обращаюсь к вам также как законный король союзной Испании и призываю к объединению сил обоих государств во имя величия Франции и процветания Испании.

Французы! Поддержите меня, в этот решающий для родины час. Заставьте правительство признать волю народа.

Париж, август 1812 г.

Брат, с верным человеком посылаю это письмо и прошу тотчас по прочтении уничтожить. Причину ты сейчас увидишь.

Ты, товарищ моих детских игр, единственный брат мой, не можешь чувствовать иначе, чем чувствую я. Наши разногласия теряют ныне свое значение. Я уважаю твои чувства к покойному Бонапарту и не собираюсь говорить о нем. Его нет, и это главное.

Отчаянная борьба идет за власть и богатство между людьми, равно чуждыми французскому народу. Кто лучше — австрийская династия, ничтожество Жозеф, мрачный убийца Даву, наконец — Бурбоны? Бессмысленный вопрос! Власть должна быть возвращена источнику, из которого она исходит, народу!

Мы создали тайное общество друзей свободы. Мы ставим целью вырвать Францию из пучины монархических распрей и восстановить республику 1-го года. Среди нас есть люди, которые вдохновляются идеями Бабефа — героя и мученика революции. Ты знаешь, что я всегда разделял эти цели. Но я понимаю, что ныне мы не можем объединить Францию под этим знаменем. Мы призываем сражаться вместе с нами всех, кому дорога Франция, республика и свобода. Когда мы победим, народ сам решит, в чем конечная цель.

Я призываю тебя, брат, встать в этой борьбе плечом к плечу со мной, как стояли братья Гракхи. И если нам суждено умереть, умрем вместе за счастье Франции.

Податель этого письма объяснит тебе остальное и скажет, как меня разыскать. Во имя народного блага я должен быть невидим для полицейских ищеек.

Париж, конец августа

Париж полон интригами, слухами об интригах и слухами о слухах. Всех занимает борьба между Маре и Талейраном. За последние недели Талейран отчасти вернул потерянное в июле.

Вчера я вновь встретил его на прогулке. Несмотря на хромоту, он ежедневно отмеряет свой урок по аллеям. Няньки и малые дети посматривали на двух стариков и думали: «Эти-то свой век отжили!» Между тем Талейран, возможно, приближается к своему звездному часу. Я-то знаю, что скрывается за спокойной ленью и снисходительной иронией бывшего епископа. Четверть века наблюдаю я этого человека и не устаю удивляться!

Мы провели два часа в беседе, которая началась с короля Жозефа, а кончилась римлянами и Тацитом. Он один из немногих в Париже, кто может оценить мой труд.

Потом речь зашла о Бонапарте. Он-то терпеть не мог Тацита: неприятные ассоциации! Талейран мне рассказал любопытные подробности о разговоре, который имел Бонапарт с великим Гёте. Талейран присутствовал при этом разговоре: было это в 1808 году, во время эрфуртского свидания императора с царем. Бонапарт ругал Тацита последними словами и недоумевал, в чем причина его популярности. Он, мол, учит правителей бояться народа, а народ — ненавидеть правителей.

Какой народ? Каких правителей? В этом суть.

По поводу дел нынешних князь со мной подозрительно откровенен. К чему бы это?

Не знаю, причастен ли он к памятному мятежу, но ныне выжимает из мятежа и из его поражения все что можно. Вождям эмигрантов он говорит: «Теперь вы видите, что получается, когда ваши люди плохо слушаются меня? Следующий раз будьте умнее и действуйте только с моего благословения!» Императрице и ее австрийскому окружению: «Разве вы не понимаете, куда ведет усиление Маре? Если Римский король ему пока нужен, то Габсбурги вовсе нет. Я — тот человек, который поможет вам сохранить власть». Русскому царю через Куракина или еще через кого-то: «Ваше величество, вам должно быть ясно, что серьезные переговоры можно вести лишь со мной. Помогите мне скинуть Маре и вы останетесь мной довольны».

Вероятно, он что-то говорит также Жозефу, англичанам и Даву, но моей проницательности не хватает, чтобы угадать.

Жозеф пока не решается выйти из Байонны. Похоже, он переоценил магнетическую силу имени Бонапартов. К тому же военная его сила меньше, чем сила Даву.