Лариса Захарова - Планета звезды Эпсилон (сборник)

— Кто бы мог подумать, — удивлялся Мауэр, — что в двадцати семи километрах от Рима, на берегу Тирренского моря, ласкающего Неаполь! — Карло засвистел лирический мотив, сбавил скорость, раздумывая, куда сворачивать дальше — впереди показался глухой забор. И остановился.

— Верно, это где-то здесь, — тихо заметил Плетнев, сверяясь с адресом-планом Груббе.

— Будем брать штурмом? — улыбнулся Мауэр. Плетнев усмехнулся:

— Посмотрим…

Они вышли из машины, огляделись. Там, где забор кончался, неправильным углом уходя к морю, вдали было видно несколько домишек, очевидно, рыбацких, — рядом с каждым стояли козлы с растянутыми сетями. О рыбацкой деревушке в плане-адресе ничего не было.

— Я думаю, надо навести справки, ну, расспросить, не видели ли здесь человека такого-то и такого-то… — предложил Мауэр. — Подъем?

— Не лучше ли пройтись?

Едва они сошли с битумной дороги, ноги начали утопать в крупном песке, сквозь который, неизвестно, за что держась корнями, прорастал колючий кустарник. Открылось море.

— Три года назад, когда я только переехал в Чивитавеккью, здесь прошел смерч. С тех пор мне казалось, здесь никто не живет, — задумчиво сказал Мауэр.

— И что же?

— Я был не прав. Но боюсь, в такой ранний час мы мало кого застанем в деревне. Самый лов…

— А вот и нет, — ответил ему Плетнев, когда они поднялись на песчаный бугор, с которого начиналась деревенская улочка. — Смотрите, Карло, как много народу.

У дома, отличающегося от остальных черепичной кровлей и кирпичной кладкой, стояла толпа. Полицейская машина, собаки… Нет, не деревенские, те тихо сидели у ворот — служебные собаки. Мауэр и Плетнев подошли ближе.

— Что случилось в этом доме, синьора? — спросил Карло пожилую женщину, присевшую на раскладной стульчик.

Она сокрушенно покачала головой:

— Убили Марка, жаль его — славный был человек, пусть теперь позаботится о нем Мадонна! И за что такое? Никого не обижал! — Она покачала головой, стараясь придать своим словам как можно больше убедительности. Никого! Тихо жил… И такая ужасная смерть… В него бросили бомбу, представляете?… Какой ужас! А какие розы он выращивал в саду синьора Хальта! — Она махнула рукой в сторону видневшегося вдали глухого забора.

Плетнев и Мауэр переглянулись.

— Он был садовником? — спросил Мауэр с тревогой в голосе, которой, видно, испугал старуху.

— Почему синьор интересуется? — насторожилась она. — Вы… Разве вы… — она перевела глаза на Плетнева и замолчала. — Да, садовником, пролепетала наконец, встретившись- с подбадривающим взглядом Плетнева. Если вы родственники или друзья Марка, обратитесь к полицейскому комиссару, он в доме, — заключила она Опустила голову, и Плетнев пожалел, что Карло спугнул ее откровенность.

— Посторонитесь! — раздался громкий голос, толпа раздвинулась. Показались носилки. Сзади шли полицейские и врач.

— Дом опечатать, — скомандовал тот же голос и добавил: — По нашим данным, родни у покойника не было.

Когда носилки начали укладывать в машину, ветерок отбросил простыню, и Плетнев увидел лицо. Это был худой, с высоким узким затылком, с солдатской стрижкой образца 1939 года человек, к которому направил его Груббе и который, вероятно, принес Баранову письмо от Светы…

Обратно ехали молча и медленно. «Ниточка оборвана, ниточка оборвана», — надоедливо вертелось в голове Плетнева.

— Здесь недалеко хорошая траттория, синьор Плетнев, — нарушил тягостное молчание Карло, — не закусить ли нам? Я, признаться, выехал вам навстречу, перехватив лишь кофе… даже без лимона!

Плетнев кивнул — он тоже не ел с утра, а утро для него началось с первыми лучами.

У стойки бара сидел лишь один посетитель, который живо обернулся:

— Хэлло, мистер Плетнев! Мы с вами ходим одними дорогами? Как вы думаете, кто убил старину Марка?

— Это он, он, — вдруг закричал высокий пронзительный голос, какие-то люди подскочили к Мауэру, начали скручивать руки. Плетнев бросился к нему на помощь, но Дуайнер крепко схватил его за рукав. Будто из-под земли появилась полиция.

— Это недоразумение… — все пытался вмешаться Плетнев.

— Слушайте меня, я же видел, — высокий истерический голос принадлежал хозяину траттории. — Я видел, и не только я, как в дом Марка вошел темноволосый невысокий щуплый мужчина… Все приметы сходятся!

Плетнева оттесняли все дальше и дальше от Мауэра Дуайнер и хозяин траттории, который тоже был черноволосым, щуплым, невысоким мужчиной. Плетнев заметил, что задний карман его широких брюк слишком повторяет очертания пистолета…