Лариса Кольченко - Планета добрых перемен

– Спи, моя девочка…

Ася закрыла глаза и ощутила на голове тёплую мамину ладонь.

– Спи, моя радость. И набирайся сил. Ведь нам с тобой так нужны перемены. Добрые перемены…

Мама встала и вышла, прикрыв дверь, и в комнате сразу стало так тихо, что можно было различить даже звенящие в висках серебряные колокольчики. Ася приоткрыла глаза и сквозь ресницы загляделась на плавающие по стенам лунные блики. «Добрые перемены… – думала Ася. – А какими бывают эти добрые перемены?…»

Она натянула край одеяла до подбородка, вздохнула глубоко и почувствовала, как тихо качнулась кровать. Звёзды за окном тоже качнулись влево-вправо, потом ещё и ещё. Стало немного страшно, Ася крепко зажмурилась, но это не помогло. Комната, дом и весь мир продолжали раскачиваться. Они качались всё сильнее и сильнее, всё выше и выше. Вся планета, – как огромный, упругий батут, – мягко поднимала и опускала ставшее невесомым тело девочки, а потом вдруг спружинила и подбросила её высоко вверх.

Ася поняла, что летит. Оказалось, что летать – это здорово. Где-то внизу медленно стихал гомон птиц, шелест ветвей и гул океанов, а впереди невиданной изумрудной лилией раскрывалось великое, бесконечное и ласковое пространство. Девочка не знала, сколько прошло времени. Она просто летела и летела, пока впереди не показалась маленькая искорка, которая делалась всё больше и вскоре стала похожа на переливающуюся всеми цветами радуги каплю. Капля быстро увеличивалась, заполнив сиянием всё вокруг, в глубине у неё что-то непрерывно плыло и менялось, и Ася поняла, что придётся нырять. Она задержала дыхание, опять зажмурилась и вдруг ухнула в глубь этой гигантской, сотканной из множества течений сферы. Ещё несколько мгновений, – и полёт закончился. Всё вернулось на положенные места: под ногами пружинила трава, голову пекло солнце, а в ушах звенел ликующий птичий гам. Ася вздохнула с облегчением, открыла глаза, оглянулась и испуганно зажмурилась снова. Всё вокруг было не так: вместо птиц на ветках чирикали пёстрые цветы, трава была ярко-оранжевой, а над головой сияли победно сразу три солнца: квадратное алое, треугольное белое и овальное перламутровое!

Стоять с закрытыми глазами – занятие неинтересное и утомительное. Через несколько минут оно Асе наскучило. Она осторожно приоткрыла сначала правый глаз, потом левый, а потом широко открыла оба глаза и увидела…

Новый Мир – это обязательно новоселье. А новоселье положено праздновать!

Первой на новоселье явилась Синяя Белка. Она была такая синяя-синяя, что просто глаз не оторвёшь! А в лапах она держала огромную шишку – первый подарок Нового Мира! Усевшись рядышком на замшелой коряге, девочка и Белка сначала долго улыбались друг другу. Оказывается, это приятное занятие: молчать и улыбаться, особенно, если на тебя смотрят два необыкновенно синих, блестящих глаза, так похожие на глянцевые ягоды паслёна!

Потом Белка с хрустом отщипнула с шишки серебристую чешуйку, ловко достала орешек и сунула его за щёку. Улыбающаяся Синяя Белка с орехом за щекой, ставшей похожей на флюс, – что может быть удивительнее такого зрелища?!.

– Ешь, – сказала Белка. – Орехи – лучшее средство по превращению маленьких грустных девочек в весёлых-превесёлых шустрых девчонок! Два-три ореха на завтрак, дюжина – на обед, ещё парочка – на ужин, и с завтрашнего дня ты уже будешь скакать по веткам, не чуя лап, то есть ног!

– А почему ты синяя? – спросила Ася, отправляя за щёку орех, оказавшийся по вкусу похожим на шоколад.

– Я сама выбрала этот цвет! Дело в том, что каждое утро за две минуты до рассвета любой житель этой планеты может выбрать: кем ему сегодня быть и какого цвета! Так что, торопись мной налюбоваться; ведь ещё неизвестно – кем я захочу быть завтра: может быть, жёлтой скользкой рыбой?… Я буду лежать на дне, важно пускать пузыри, и орехов от меня тогда уже точно не дождёшься! А ярко-синий цвет – такой жизнеутверждающий: он вселяет надежду и оптимизм; а я ещё вчера с вечера чувствовала, что оптимизм кому-то скоро очень понадобится! Уж не тебе ли?…

Улыбнувшись, Синяя Белка сунула ещё один орех за вторую щёку, тоже ставшую похожей на флюс; и теперь разговаривать ей стало намного трудней.

– Меньше рашшуждай, – прошепелявила Белка, – и ешь быстрее! Орехи ведь тоже могут передумать быть орехами! Эту шишку нужно шъесть именно шегодня! Радуйся кашдому дню, не откладывая на жавтра, – вот первый шекрет отличного наштроения!