Лариса Захарова - Планета звезды Эпсилон (сборник)

Что творилось у Крюгера! Только удостоверение Центрального полицейского управления позволило Гриму проникнуть за оцепление. Охрана концерна, известная в городе своими серо-бурыми мундирами, держала кордон. Рабочих не выпускали из цехов. Солдаты охраны приготовились по всем правилам: надели пуленепробиваемые жилеты и глухие каски. Из отрывочных разговоров Грим понял, что рабочие атаковали охранников, пустив в ход тяжелые болты, детали, гайки. Теперь, похоже, передышка…

За оцеплением рабочие возбужденно обсуждали свои возможности сопротивления. Грим огляделся, спросил у первого же рабочего, где найти Саада

— А кто его знает, был на конвейере, работал… — и указал рукой вдаль, куда-то за высокие стропила, подпирающие сводчатую крышу огромного цеха.

Грим направился туда, но что-то тяжелое угодило ему чуть ниже плеча. Не успел он оглянуться, как чья-то сильная рука потащила его в сторону.

— Садитесь, — за массивным станком, на ящике, сидела репортер «Верховных ведомостей» Рона Гек.

— Знакомьтесь, мой муж, — она кивнула на мужчину, который все еще держал Грима за рукав. — Вы-то что здесь делаете? Это не по вашей части…

— И по моей тоже. Нужно допросить одного рабочего, да разве найдешь его в такой неразберихе? Это что? Похоже, стреляют?… Не высовывайтесь, могут угодить ненароком. С чего все началось?

— Утренние газеты читали? Списки первого эшелона им очень не понравились. Конечно, затронуто самолюбие: почему мой сосед признан более квалифицированным, чем я… — начала Рона.

— Не в этом дело, — перебил ее муж. — Они чувствуют себя обманутыми. Как же, говорили, что вылетаем все вместе, а теперь выясняется — большая часть остается на Аркосе ждать лучших времен. Но самое главное, правительство поторопилось с чрезвычайными мерами, которые Крюгер довел до абсурда: лишение права на забастовку, отмена премиальных, увеличение рабочего дня. Удивительно: ресурсов никаких, если верить официальным данным, и вдруг ряд ведущих отраслей промышленности пускается на полную мощь. Вам не кажется это странным?

— Нет, — глухо отозвался Грим. — Я думаю о другом. Как добраться до конвейера. Мне не удается встретиться с этим Саадом. Все какие-то обстоятельства мешают!

— Грим, а на вас разнарядка распространяется? Вы-то летите?

— Я? Нет. Во всяком случае, в списках управления меня нет. А вы, конечно, летите. — Грим помнил, муж Роны был вместе с Моррисом во второй экспедиции на Аркосе.

Гек тяжело вздохнул:

— Лечу пока только я. Вы, наверное, знаете, что от полета в первом эшелоне нельзя отказаться — все равно отправят под стражей. Вот Рона должна остаться. А это невозможно! Она ждет ребенка. Я говорил с Моррисом — он мне отказал, но адресовал к членам комитета, ко всем сразу! Деловит и безупречен!

— А ты не верил мне, что он уже на все плюнул! Вот и бунты, и трещит все по швам, а он развлекается с этой новой…

— Это вы о ком? — с опаской спросил Грим.

— Да о внучке профессора Бенца! — ответила Рона. — Это же надо! Сколько они с Рональдом прошагали бок о бок по Беане, и он посмел ему отказать! Ясно, голова кружится от чувств… Я в отчаянии.

Вот оно что! Грим почувствовал, что хочет забиться в самый дальний угол, чтобы его никто не видел.

А в цехах стреляли. Рабочие оборонялись мужественно и стойко, выстрелы звучали все настойчивее, было видно, как падают защитники баррикад.

Грим содрогнулся. Но ему не хотелось пугать женщину, и он спокойно сказал:

— Вы в отчаянии? Но я не понимаю в таком случае, зачем вы искушаете судьбу здесь? Не забывайте старую истину: когда король бессилен, кланяются королеве. — Он встал и, прячась от пуль, за станками пошел к конвейеру.

Конвейер рабочие превратили в еще одну линию баррикад. К Гриму рабочие отнеслись спокойно: криминальная полиция — это не каратели.

— Саад? — переспросил его старый рабочий, и тут оглушительно заревели сирены.

«Так, — отметил про себя Грим, — пришлось все-таки вмешаться линейной полиции. Охранники перестарались и теперь загребут и бастующих, и охранников, всех подряд, за нарушение общественного порядка».

Сирена смолкла.

— …нас, — прорезался голос рабочего, — Саад не принимает, кроме денег, ничем не интересуется, отработал свое, предатель, штрейкбрехер, и домой.

Гриму стало ясно: Саада здесь не жалуют, рады, что им интересуется полиция.

Шейла принялась за завтрак и поймала себя на мысли, что торопиться с ним незачем — в лабораторию идти необязательно.