Виктор Колупаев - Ошибка создателя (сборник)

Звезды в небе мерцали ровно, и я подумал, что если оборотень и правда попал к нам оттуда — со звезд, то ему здорово не повезло. Черные, конечно, смотрят на него, закатывая глаза, а белые таращатся, сразу прикидывая его рыночную цену. Он никогда не добьется настоящего внимания, если он, конечно, ищет внимания. Он может как угодно светиться, он может устраивать какие угодно чудеса, все равно его везде будут воспринимать лишь как нелепого фокусника. И его фокусы будут вызывать только раздражение. Людей много, они разные. И у каждого свои желания. Попробуй, угоди им.

К черту!

Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким, как в ту ночь в Катанге.

Трава, шорохи, птицы, камни — все казалось мне чужим.

Я тонул.

Я знал, что тону.

Я тонул в вонючем смертном болоте, хрипя, катался по камням, ударяясь о собственный автомат, и смертельно боялся одиночества, страдал от него, как от пытки.

— Киллер! — орал я звездам. — Я киллер!

Вдруг мое сумасшествие ушло.

Человеческий голос вырвал меня из бездны.

Измученный, отупевший, я осторожно подполз к краю площадки и в неверном свете звезд и луны увидел внизу всех четверых — капрала, голландца, Ящика и француза. Наверное, они опомнились. Они были вооружены. Почему-то я сразу понял, что они пришли за оборотнем.

Я слышал, как голландец сказал:

— В этой дыре Усташ в ловушке.

И крикнул:

— Усташ!

Голландцу ответило только эхо.

Оценив позицию, я решил — с легионерами я справлюсь. Чтобы попасть на площадку, им непременно понадобится пересечь открытое место. Вряд ли они решатся на это.

Подтянув к себе автомат, я передвинул рычаг на боевой взвод и широко разбросал ноги, укрывшись за навалом каменных глыб.

Голландец, вот кого надо убрать из игры сразу.

Он один стоит всех.

— Усташ! — будто услышал мои мысли голландец. — Верни нам оборотня и можешь катиться, куда хочешь. Ты нам не нужен!

Я так и думал, сказал я себе. Я вам не нужен.

И осторожно глянул вниз.

Если я окликну голландца, подумал я, он не станет поднимать голову, он знает все эти штуки. Он просто упадет лицом в траву за полсекунды до выстрела, и тогда мне придется иметь дело с одним из самых свирепых рейнджеров, в чьих руках шелковая петля стоит больше, чем бельгийский карабин в руках дилетанта.

Подняв автомат, я, не раздумывая, открыл огонь.

Ван Деерт уже оседал в траву, а я продолжал стрелять, злобно и торжествующе выкрикивая:

— Бета ие! Бета ие! Бей его!

Я стрелял, даже на таком расстоянии чувствуя, как пули рвут плоть голландца.

По мне никто даже не выстрелил, так быстро все произошло.

Осторожно выглянув из-за камней, я убедился, что голландец мертв, а остальных как ветром сдуло с площадки.

— Нисамехе… — прошептал я, имея в виду голландца. — Куа хери я куанана… До свидания, до нового сафари…

Чувствуя, как травинка щекочет мне лоб, я увидел в траве жука, катившего перед собой черный, удивительно круглый шарик.

Наверное, скарабей.

Никогда не думал, что скарабеи водятся в Конго.

Я легонько дохнул на жука, и он мгновенно поджал лапки, притворясь мертвым.

Как ван Деерт.

Правда, голландец не притворялся.

— Усташ! — крикнул Буассар из какой-то расщелины.

Я перевернулся на спину.

Никто из них не станет перебегать открытое пространство, зная, что оно простреливается.

— Не валяй дурака, Усташ! Ты знаешь, тебе крышка!

— Я знаю.

Ответ их удовлетворил.

Они замолчали, и я понял, что сейчас кто-нибудь из них под прикрытием пулемета все-таки попытается пересечь открытое место.

Наверное, это будет француз, подумал я и пожалел Буассара.

После голландца, впрочем, по-настоящему бояться следовало лишь Ящика, тем более что его пулемет еще не вступал в игру.

Нашарив под рукой камень, я бросил его в кусты, и не успел он как следует разворошить листву, как пулеметная очередь вспорола воздух, ослепив меня сухой выбитой из камней пылью.

Я не стал смотреть, как пыль оседает.

Я знал: именно сейчас Буассар попробует перебежать площадку.

Пулемет смолк.

Меня на это не купишь, мрачно усмехнулся я. И опять подумал: кто это будет? И опять решил, что это будет француз.

Я ждал.

Терпеливо ждал.

И когда в лунном свете мелькнула густая тень, я выстрелил всего один раз — одиночным, опередив, обманув Ящика, пулемет которого сразу прижал меня к камням.

— Котала на пембени те… Не гляди по сторонам… — шепнул я себе и все-таки приподнялся.

И сразу увидел француза.