Виктор Жилин - День свершений

Тут Джуро у меня бинокль выхватывает и по шее — это чтоб не зевал больше.

— Дуй к Ялмару, — рычит. — Чтоб одна нога здесь, другая там!

А у самого морда, как у пса голодного, вот-вот слюни пустит. Так бы и врезал, право слово!..

Шагнул я к люку, деваться-то некуда. По правде говоря, меня это не касалось. Если тем остолопам жить надоело, черт с ними, туда дорога. Но девицу-то зачем с собой таскать заговоренная она у них, что ли?!

— Стой! — шипит Джуро в спину. — Тут останешься. Глаз с них не спускай! И смотри меня, сучья кость!..

Сверкнул-глазищами бешеными и вниз. Ружьишко и бинокль, конечно, с собой прихватил — не доверяет, гнида. Все старики в ватаге мне не доверяют: чувствуют, конечно. Как волка корми…

Ну, вернулся я на пост у трубы — что оставалось делать?! Эти чокнутые уже пролома навали, по территории двигают. Ну, чего, спрашивается, они тут потеряли? Ведь каждому идиоту известно. Комбинат с окрестностями — за ватагой Ялмара: три десятка вольных, один другого краше, и по каждому давным-давно перекладина плачет.

Тут внизу, на площадке, зашевелились. Смотрю, сам Ялмар, Джуро, Шакал с братанам Пузырь со своей псиной рыжей — видать, уже хватанул где-то… И все рванули к водокачке только пыль столбом. Ясное дело, там и перехватят. Еще группа — человек семь — почесала обход к дыре, перекрыть выход. Короче, все кто оставался на Комбинате. Вот это да-а!..

А троица эта как ни в чем не бывало меж куч мусора пробирается, и никак им водокачку-то не миновать, потому что дорога через развалины одна, а там, значит, друзья добрые ждут не дождутся.

Посмотрел я вокруг. За оградой — пусто; самого болота; на тропе, что к Станции ведет ни души. Наши сегодня на фермах промышляют, раньше утра никак не появятся. Тут меня осенило — вот он, мой шанс долгожданный! Ведь всей этой братии сейчас не до меня будет, а когда вспомнят — меня и след простыл.

Как только я это сообразил, сразу и ходу — некогда раздумывать. Главное — время! Не первый раз драпаю, знаю. Ялмар, змеюга плешивая, все окрестные ватаги насчет меня предупредил. Успею катакомбы миновать, считай — дело сделано: там горы, ищи-свищи…

Перед цехом, понятное дело, никого. Ну я и сиганул напрямик, не разбирая дороги: через завалы, по грудам кирпича, через стены… Как шею не свернул, сам не знаю. Ободрался весь, как чушка грязный стал зато успел. Теперь с водокачки меня уже не засекут.

Только я с кирпичной кучи съехал — последние штаны к чертям собачьим! — эта тройка как раз внизу появилась, шагах в трехстах, Идут, как на прогулке, рты разинув. Увидел я это дело, и что-то на меня накатило. Эх, думаю, будь что будет, подпорчу этому подонку праздничек в последний раз! Встал во весь рост, замахал руками, а когда те трое ко мне повернулись, сложил руки крестом над головой знак опасности, известный каждому дураку. И ведь понимал, что глупость делаю, себе во вред — а поделать с собой ничего не мог.

Однако, похоже, зря я старался. Увидеть-то увидели, но даже не затормозили, прутся дальше, словно бараны. То ли не поняли, то ли начхать им… Меня аж затрясло: остолопы блаженные, ну и подыхайте на здоровье! Не здесь, так в другом месте, все равно прикончат.

Плюнул я и рванул дальше: своих забот хватает. Мне ведь попадаться никак нельзя — не простят! Первый раз чуть не угробили, неделю пластом лежал, еле оклемался, теперь — прибьют, как пить дать прибьют!

Только я успел к ограде выскочить, сзади выстрел. Броде у водокачки. Крики, вопли… Значит, не вышло у Ялмара втихую, шлепнули кого-то. Наверное, долбака этого, с петушиным гребнем. Да лучше бы уж — всех сразу, для них же лучше!

Сунулся я с ходу в коллектор, чтобы не лезть через стену, а там Аско Кривой!..

В общем, невезучий я! Нарвался, будь оно все трижды проклято! Кто ж знал, что они перекроют не только проем, но и запасную нору, о которой только свои знали. Аско, конечно, слышал шум — я топал, как слон — ну и приготовился. Дуло двустволки смотрело мне точно в лоб, а стрелял он без промаха, даром что одноглазый. В ватаге было два-три человека, которых я мог о чем-то попросить, но только не Кривого. В общем — хана!

Ну, выбрались мы на свет, Аско стволом показывает: пошел! По правде говоря, он мог запросто шлепнуть меня тут же, на месте: второй побег и все такое. Но он погнал меня назад, к старому цеху выслуживался, жлоб! Ноги у меня как студень сделались, еле переставляю. И такая обида жуткая — хоть волком вой! Ведь все, допрыгался, крышка теперь!