Нэт Прикли - Посланник

– Куда же Шабр смотрел? – подосадовал Найл.

– Меня интересуют только двуногие, Посланник, – немедленно откликнулся ученый паук. – Смертоносцы в улучшении породы не нуждаются!

Через высокую траву колонна продвигалась довольно быстро – после частых облав осталось много широких, утоптанных тропинок – и задолго до сумерек преодолела почти треть расстояния до реки. Вечером путешественники устроили шумную облаву и набили на ужин и завтрак свежей дичи – преждевременно трогать запасы правитель не хотел. Люди были спокойны и даже веселы. Они ничуть не напоминали тех изможденных, испуганных, робких двуногих, которые пришли в Дельту, спасаясь от опасного врага. Теперь они хорошо владели оружием, больше не опасались за свою жизнь при встрече с хищниками, были сыты и уверены в будущем. Если их ведут туда, где еще лучше, чем здесь, так чего же беспокоиться?

На следующий день движение замедлилось – теперь дорогу в ковыле приходилось прорубать. После полуденного привала принцесса доверила управление авангардом опытной Сидонии, а сама осталась с Найлом, вежливо оттеснив в сторону неизменную Нефтис.

– Ты видел Савитру, Найл?

– Какую Савитру? – не понял правитель.

– Дочку моей… Ну, Шабр дал ей имя матери.

– Нет, не видел.

– Будет привал, найди ее. Знаешь, вся в мать. Волосы, черты лица. Умница, говорить уже начинает.

– Возьмешь себе?

– Не знаю. Они слишком… похожи. Кстати, а у тебя никто не родился?

– Сын, – улыбнулся Найл. – Шабр назвал его Нуфтус.

– Нуфтус родился у меня, – внезапно вмешалась стражница. – Вы не ошиблись, господин мой?

– Не ошибся, – ехидно ухмыльнулась принцесса. – Он хочет сказать, что признает твоего сына своим наследником. Не так ли, Найл?

– Да, – кивнул правитель.

– Благодарю вас, господин мой, – сочла нужным сказать стражница.

Как и все остальные женщины, Нефтис была воспитана на детском острове, родителей не знала, про родственные отношения, а уж тем более о правах наследования не имела никакого понятия. Родившегося ребенка, согласно многовековым правилам, отдала смертоносцам. Удивительно, что она хоть имя сына у Шабра узнала, а то ведь могла просто вручить и забыть о его существовании. Поэтому вполне естественно, что признание правителем произведенного ею ребенка своим наследником особых эмоций у женщины не вызвало.

– Значит, у тебя только сын? – продолжала пытать Найла принцесса.

– И еще две дочки, – признал правитель.

– И все?

– Не знаю, – вздохнул Найл. – Нужно у Шабра спросить.

– Ну, ты даешь, – расхохоталась Мерлью. – Ладно. Мой отец вообще всех детей города признавал своими. Если тебе нужно спрашивать, значит, ты еще не безнадежен!

Видя, насколько легкомысленно принцесса восприняла факт его многочисленных связей с другими девушками, Найл приободрился. Разумеется, если в Дире правитель Коззак делал своими наложницами всех женщин, то принцесса вполне могла считать интрижки Посланника Богини со служанками явлением нормальным и естественным. Наверное, стань она, как собиралась, его официальной женой, то подобных связей и за измену бы не сочла. «Хотя, – покосился он на Мерлью – может быть, еще узнаем…»

– Ладно, Найл, – кивнула в ответ на его взгляд принцесса. – Раз наследник у тебя уже есть, значит, мне рожать его нет необходимости.

– Мерлью! – не то сказал, не то охнул Найл, у которого словно зацепили острым крючком и рванули к горлу сердце.

– Да, пойду вперед, – как бы согласилась довольная его реакцией девушка. – Странно как-то вокруг. Ни мух, ни слепней.

– Подожди! – взмолился Найл.

– Слушай, – оглянулась на него Мерлью и непринужденно додавила до конца, словно попавшего под волевой удар кролика: – А ведь в Провинции находиться в положении будет совершенно безопасно, верно?

Вечером правитель сходил к поляне, где под ревностным надзором Шабра бегала вдогонку друг за другом детвора. Хотя раньше Найл особо к малышне не приглядывался, но ему показалось, что за прошедшие два дня человечки подросли еще сантиметров на десять. Вдобавок они начали издавать звуки. Пока они произносили лишь бессвязные: «бу-бу», «фр-р, фр-р», «на-на». Гораздо больше правителя поразило общение между детьми и паучатами. Они достаточно живо общались на каком-то своем, только им понятном языке, не похожем ни на тот, на котором объяснялись между собой смертоносцы, ни на тот, каким они отдавали распоряжения людям. И это еще не все: если искусством разговора с двуногими обладали считанные смертоносцы – большинство обучиться прямому контакту со слугами не могло, – то здесь между собой разговаривали все.