Стивен Бакстер - Шестая Луна

Держась за борта лунолета, Бадо разглядывает лунную поверхность. Она усеяна кратерами, наползающими друг на друга; некоторые трудно разглядеть — настолько стерлись их края за миллиарды лет микрометеоритной бомбардировки. В реальность этого безжизненного пространства с резким делением на белое и черное невозможно поверить.

Он знал, что сильно рискует, но все-таки продемонстрировал образцы лунного грунта в двух университетах.

Как он и предполагал, его подняли на смех, особенно когда он не сумел объяснить, каким образом эти куски породы попали с Луны на Землю.

— Может быть, это осколки, оказавшиеся в космосе после удара метеорита, — сказал он одному «специалисту» в Корнеллском университете. — Летали-летали, а потом очутились здесь. Я читал о чем-то подобном.

Ученый поправил очки на тонком носу.

— Не исключено. — Он улыбнулся. — Я тоже натыкался в серьезной литературе на подобные небылицы. Нам предлагают поверить, что планеты перекидываются камешками, как теннисными мячиками. В таком случае ваши находки могут оказаться кусочками Луны, Марса… Известно, что в породе могут выживать живые организмы, а растения и бактерии способны бесконечно долго пребывать в спячке. Значит, жизнь может преодолевать гигантские расстояния и распространяться таким образом по всей Вселенной!

Он с сомнением повертел в руках лунный камень.

— Но где в таком случае следы прохождения через земную атмосферу? Кроме того, это не вулканическая порода, хотя, как хорошо известно, лунный рельеф — результат вулканической активности. Так что, мистер Бадо, к Луне этот камешек не имеет никакого отношения.

Бадо отнял у него свою драгоценность.

— Полковник Бадо! — С этими словами он вышел. Пришлось возвращаться в Дайтону-бич.

Лунолет движется над кратером Тейлор. Или Сан-Хасинто? Левее расположен кратер Гекльберри Финн, где они со Слейдом сделали первую остановку.

В центре кратера Тейлор стоит себе спускаемый аппарат, блестит, как огромная драгоценность, — самый красочный предмет на обозримой лунной поверхности. Перед ним прыгает астронавт, похожий на белый шарик. Он — или она? — развертывает нечто вроде портативной экспериментальной станции. Белые коробочки, цилиндры и мачты образовали на поверхности фигуру, напоминающую звезду. Они соединены оранжевыми кабелями с генератором.

Однако спускаемый аппарат не единственный объект. Рядом стоит нечто приземистое, похожее на паука. Вместо кабины на платформе установлены грузовые контейнеры.

— Это и есть блок полезной нагрузки?

— Он самый, — отвечает Уильямс. — Лунная лаборатория, доставленная сюда с мыса Канаверал раньше нас автоматическим кораблем. Мы готовимся к экспедиции на Сатурн. Здесь мы пробудем четыре недели.

Бадо смутно помнит подобные предложения: хорошо оснащенные двухступенчатые экспедиции с промежуточными остановками. Однако в 1966 году произошло существенное уменьшение финансирования, заставившее отказаться от столь амбициозных проектов. Видимо, там, откуда прилетела Уильямс, привыкли сорить деньгами.

Лунолет наклоняется назад, сбрасывая скорость. Уильямс включает главный двигатель и начинает снижение. Бадо видит на датчике параметры высоты и скорости. Видимо, лунолет снабжен несложным радарным высотомером.

Теперь спускаемый аппарат на поверхности и астронавт рядом с ним скрыты облаком пыли, поднятым снижающимся лунолетом. На высоте пятидесяти футов Уильямс выключает главный двигатель. Падение вызывает у Бадо безотчетный страх: Луна стремительно несется к нему со всеми подробностями своей негостеприимной поверхности — острыми валунами, ямами, следами ботинок.

Но тут включаются вспомогательные двигатели за бортами, и скорость падения снижается. Бадо облегченно переводит дух.

Правда, прилунение происходит столь жестко, что он падает на колени. Несколько секунд он ничего не может разглядеть из-за пыли. Постепенно клубы оседают, покрывая все вокруг, включая его скафандр. Он снова замечает зловещее дрожание.

— Черт!

Уильямс деловито глушит все двигатели своего лунолета и оборачивается к Бадо. Лицо за шитком невозможно разглядеть.

Работа в библиотеках принесла неутешительный результат: астрономия находилась в плачевном состоянии. Старички, приникшие к окулярам нескольких больших телескопов, продолжали выполнять свои программы, составленные несколько десятилетий назад. Все проекты были связаны с изучением глубокого космоса, далеких звезд. Солнечная система никого не интересовала, не говоря уже о такой банальности, как Луна.