Роберт Силверберг - Новая весна

— Ты еще не видишь ни одного кэвианди? — спросил Виром.

Сипирод покачала головой:

— Не здесь. Возле потоков.

Они продвигались вперед. Отдаленное мычание становилось все громче.

— Похоже на горинфа, — мрачно предположил Кальдо Тикрет. — Может, нам следует выбрать другое направление?

— Здесь кэвианди, — сказала Сипирод.

— И мы так рискуем нашими жизнями, для того чтобы летописец смог изучить кэвианди? — сердито проворчал Кальдо Тикрет. — Как ты думаешь, что касается Пятого — он, должно быть, их спаривание хочет изучить?

— Нет, — рассмеявшись, отозвался Виром, — держу пари, его не интересует спаривание джикской вонючки, тем более этого.

— Но по крайней мере один раз он должен попробовать, — возразил Кальдо Тикрет. — В конце концов существует Нилл и Аруилана.

— Да, его дикая дочь.

— С другой стороны, что он сделал для ее создания? Я тебе скажу, что Нилл и Аруилана пустила ростки в чреве Танианы без какого-либо участия Креша. Она ничем на него не похожа. Эта парочка — мама и дочка — словно сестры.

— Помолчите, — сказала Сипирод, мрачно посмотрев на обоих мужчин. — Вся эта болтовня не принесет нам пользы.

— Говорят, что Креш слишком занят своими исследованиями и чарами, что у него нет времени для таких дел, — продолжил Кальдо Тикрет. — Что за расточительность! Если бы я смог на часок поиметь в постели хотя бы одну из них — маму или дочь…

— Довольно, — более резко перебила Сипирод. — Если ты не испытываешь уважения к вождю и его дочери, то по крайней мере уважай самого себя. Это все предательские слова. А мы должны выполнять свое дело. Видишь вон там?

— Это кэвианди? — пробормотал Виром.

Она кивнула. В ста шагах впереди, там, где быстрый извилистый поток впадал в стоячее, наполненное морскими водорослями озеро, у самой воды, вылавливая рыбу быстрыми взмахами широких лап, находилось существо, похожее на невыросшего ребенка. У него было стройное фиолетовое тело с жесткой гривой желтых волос на шее и позвоночнике. Сипирод сделала мужчинам знак рукой, чтобы они не шумели, и начала медленно красться к существу. В самый последний момент кэвианди, очень удивившись, обернулся. Он издал мягкий тоскующий звук и замер.

Затем, поднявшись на задние лапы, животное подняло передние лапы жестом покорности. Лапы кэвианди были пухлыми и короткими, а вытянутые пальцы по внешнему виду мало чем отличались от пальцев охотников. В глазах с фиолетовым оттенком светился проблеск разума.

Никто не шевелился.

Спустя какое-то время, кэвианди опустился на все лапы и попытался убежать. Было ошибкой с его стороны попытаться скрыться в лесу, а не в озере, потому что Сипирод была слишком проворной. Утопая и скользя в грязи, она рванулась вперед, оставляя за собой след; схватив животное за горло и поперек туловища, она подняла его, держа на весу. Кэвианди пронзительно кричал и гневно пинался, пока сзади не подошел Виром и не бросил его в мешок. Кальдо Тикрет завязал мешок.

— Один есть, — удовлетворенно произнесла Сипирод. — Самка.

— Побудь здесь и посторожи ее, — сказал Виром Кальдо Тикрету. — Мы пойдем поищем еще одного. И сможем убраться из этого места.

Кальдо Тикрет вытер с косматой морды желтую пыльцу мха.

— Поторопитесь. Мне не очень-то хочется торчать здесь одному.

— Ну да, — съязвил Виром, — подкрадутся джиксы и утащат тебя.

— Джиксы? Ты полагаешь, что меня тревожат джиксы? — рассмеялся Кальдо Тикрет. Быстрыми смелыми движениями руки он очертил в воздухе полный контур человеконасекомого — высокое удлиненное тело, резкие сужения между головой и грудной клеткой, грудную клетку и брюшную полость, вытянутую узкую голову, выступающий клюв и сросшиеся конечности. — Я оторву ноги любому джиксу, который попытается причинить мне вред, — сказал он, изображая это яростной пантомимой. — И запихну его вместо затычки, хотя что станут делать джиксы в таких жарких местах? Правда, опасностей здесь предостаточно. Поторопитесь, ладно?

— Мы поторопимся, насколько это возможно, — пообещала Сипирод.

Но удача отвернулась от них. Полтора часа Сипирод и Виром тщетно таскались по болотам, пока их мех не стал мокрым и жалким и полностью не испачкался в ярко-желтый цвет. Цветы мха, неутомимо посылавшие свою пыльцу, которая затмила все небо, и все фосфоресцировавшее в джунглях начало сверкать и пульсировать. Некоторые светящиеся деревья вспыхнули, подобно маякам, и сам мох ярко мерцал, а со стороны озер исходило тревожное голубоватое сияние. Они вообще не нашли других кэвианди.