Владимир Дрыжак - Точка бифуркации

- Это закон.

- Во-от! Но не запрет, а регулирование. Если запрет, как сейчас - все равно будут делать. Но уже тайно. И делают. Следовательно, точка соприкосновения есть. И они, и мы заинтересованы в том, чтобы узаконить их деятельность. Но мы дополнительно заинтересованы в том, чтобы поставить ее под контроль общественности.

- Они не меньше в этом заинтересованы, - заметил я.

- Очень может быть. Ведь контроль предполагает обнародование. А это слава - раз, авторитет и вес - два, возможность участвовать в дележе ресурсов - три. И четыре... Что там - четыре?

- Ей богу, не знаю, Васильевич!

- Не знаешь? Эх ты, Гиря... А еще Гиря... Четыре - это, Гиря, чистая совесть. Вот что такое четыре, брат мой во Христе, Гиря... Но четыре, Гиря, бывает только у людей порядочных. У остальных - три и меньше... Все. Спать!

Мы уже собрались было разойтись и занять свои спальные места, но Спиридонов задержался, как-то странно на меня посмотрел и вдруг сказал:

- Единственное, что мне непонятно в нашей диспозиции это пункт насчет контроля общественности. Хотел бы я знать, что это такое? Вот, например, мы с тобой - общественность?

- Не знаю, как ты, Васильевич, а я - общественность. На том стою!

- Тогда все. Ежели что - ссылаюсь на тебя, - сказал Спиридонов и удалился на покой.

Глава 11

Сомову не повезло.

Он уже месяц торчал на Марсе, ожидая рейса на Сатурн. Предполагалось, что он вылетит грузовым балкер-трампом, отправление которого непрерывно откладывалось в связи с тем, что упомянутый балкер-трамп еще даже и не прибыл на марсианскую орбитальную базу.

Когда он прибудет, Сомов не знал. Собственно, он и понятия не имел, что это такое - балкер, да еще и трамп, но ждал его как манну небесную, как спасение, отпущение и избавление вместе взятые. Потому что Марс ему осточертел. И багровые закаты, и пурпурные восходы, и пыльные бури, и базальтовые колпаки, под которыми цвели сады...

Марс осваивали, вгрызались в скалы, строили эти самые чертовы колпаки, рыли шахты, черпали недра. Здесь была работа для настоящих мужчин, были и сами настоящие мужчины. Да, каждый марсианский мужчина был настоящим. Других тут не держали, а точнее, не удерживали. Эти мужчины могли неделями не вылезать из скафандров, не спать по трое суток и не есть по двое. Они могли многое, а может быть, даже все. Единственное, чего не могли настоящие мужчины: сделать Марс своим домом. Планета, носящая имя грозного бога войны, сопротивлялась этому, как могла и, как теперь понимал Сомов, неизбежно должна была выйти победителем в этой схватке.

Почему? Да потому что!.. Господи, ведь это понятно и ребенку! Потому что...

Сомов долго пытался сформулировать свою точку зрения на проблему отсутствия перспектив в деле превращения Марса в отчий дом новой цивилизации. Но ничего умнее той сакраментальной фразы, которую произнес один знакомый планетодесантник, работавший на Марсе уже двадцать пять лет, придумать не мог. "Марс - мертвая планета и живой ей не быть" - вот что он сказал. Сомов пытался возражать, живописуя перспективы и излагая варианты проектов, имевшие хождение в среде энтузиастов. "Ерунда, - сказал планетодесантник, - я тут больше двадцати лет, но каждый год на два месяца улетаю на Землю. У меня трое детей - все родились на Земле. Жена тут больше трех месяцев не выдерживает. Земля - она матушка. Там плюнь - в букашку попадешь. Все живет, размножается, растет и топорщится. А тут кроме собак, кошек и кроликов никто жить не хочет. Да и те живут, потому что от воли отвыкли и привязались к человеку. Так что, уж извини, все это ерунда"

"А тогда почему же ты тут сам торчишь?" - поинтересовался Сомов.

"Тянет. Я - бродяга. Мне всегда лучше, где меня нет. И потом, нужны ресурсы. Правда, есть мнение, что они нужны для того, чтобы осваивать новые объекты, где будут добывать опять же ресурсы. Но... пока так, а там видно будет"

"У нас в России есть Сибирь. Ее тоже осваивали, осваивали, а потом привыкли, и жить стали. Может и здесь так?" - высказал Сомов свое соображение.

"Нет. Ваша Сибирь - это Земля. Там, говорят, лес растет и тигры водятся - значит жить можно. А здесь жить нельзя можно только работать".

Планетодесантник был негром и родился в Кении. В Сибири он не удосужился побывать ни разу, но пообещал, что съездит, посмотрит и выскажет Сомову окончательное суждение...

Сомов так и не узнал, съездил ли кениец в Сибирь, но в его суждении теперь не сомневался. Да, Марс - мертвая планета. В этом все дело. И здесь рождаются дети, но следом за тем их отправляют на Землю. Официальный предлог: сила тяжести в три раза меньше - возможно неправильное формирование костно-мышечной системы ребенка. Неправильное для чего? Для Марса? Нет, для Земли-матушки!.. Вот так- то...