Владимир Дрыжак - Точка бифуркации

Я сижу - ничего понять не могу! Что, думаю, ты крутишь-вертишь, старый хрен? Чего тебе от меня-то надо? И говорю:

"Да, - говорю, - Игорь Владимирович, я вас очень хорошо понимаю? К сожалению, в Исполкоме мы не всегда встречаем понимание и вынуждены порой решать задачи, изыскивая собственные резервы. А они небеспредельны!"

" Верно, - говорит он, - но мало того, существуют определенные, прямо скажем, не очень здоровые элементы, имеющие некоторое влияние и в Исполкоме, и в контролирующих органах, которые намеренно суют нам палки в колеса, стараются всячески дискредитировать деятельность нашего управления. Они словно бы не понимают, или, попросту не хотят понять, что освоению Солнечной системы у человечества нет альтернативы. Возбуждают общественное мнение по ничтожному поводу, подозревая в любом происшествии на космических трассах злой умысел и тому подобный вздор... Вот и теперь, насколько мне известно, вы ведете расследование катастрофы на "Вавилове?"

Я, конечно, тут же насторожился.

"Да, - говорю, - проводим служебное расследование."

"А на какой предмет?" - спрашивает он, всем своим видом показывая, что его это совершенно не интересует, но раз уж об этом зашел разговор, то...

"На предмет выявления элементов преступной халатности или нарушения правил проведения транспортных операций", - говорю я небрежно.

"Вот видите, - говорит он, - а, казалось бы, ну в чем дело? Работала комиссия, дала подробное заключение..."

"Так ведь жертвы", - говорю я"

"Разумеется... Я все понимаю... Люди - не пустяк. Но ведь тех, кто погиб, обратно не вернешь. А живым от этого легче не станет. Люди нервничают, перестраховываются... Разве это поможет делу? Я ни в коей мере не пытаюсь предопределить ход расследования и оказать давление на следственные органы, но..."

И тут он давай все это крутить по второму разу. А в конце поднимается и говорит:

"Надеюсь, - говорит, - что вы, по возможности, ускорите процесс расследования и постараетесь избежать включения в его орбиту лиц, не имеющих прямого отношения к аварии. Тем более, надеюсь, что все ваши выводы и заключения будут, прежде всего, согласовываться с руководством Управления, а уж потом становиться достоянием гласности".

- Это же прямое давление на органы дознания! - не выдержал я. - По-моему, товарищ Кузьмицкий злоупотребил своим служебным положением.

- Х-хе!.. Это мне он товарищ, а тебе, брат, - алтайский волк... При чем тут служебное положение? - Спиридонов махнул рукой. - Если бы он это тебе сказал, а то мне...

- Не вижу разницы.

- Ты ведешь следствие. Собственно, я тебе даже не указ, пока не напишешь заключение. Не цепляйся к мелочам... Лучше обрати внимание, чего хочет и чего не хочет алтайский волк Кузьмицкий. Он хочет ускорить расследование и не хочет иметь дела с лицами, не имеющими прямого отношения к происшествию, понял?

- Плохо.

Я действительно плохо понял, что имеет ввиду Спиридонов.

- Экий ты, право, какой.., - Спиридонов поерзал на стуле, - Кузьмицкий намекает, что если мы от расследования аварии перейдем к расследованию всех этих дел земных... Всех вот этих Шеффилдов и тому подобных нарушителей второго параграфа... Понял? Мы превысим... То есть нас никто не уполномочивал, понял? И они на нас кого-нибудь назюкают.

- Кто - они?

- Они - это они. - Спиридонов выпучил глаза и уставился на меня. - Ты что, мальчик? Они, в данном случае, это все, кто не мы.

- Хорошо, а кто мы?

- Мы - это... Черт бы тебя побрал!.. Мы - это я и ты. И ты должен быть готов к тому, что мы - это будешь ты лично, Потому что меня могут... Да мало ли что со мной могут сделать!

- Убрать! - сказал я зловеще.

- Ду-ура, - Спиридонов постучал костяшками пальцев по столу. - Уже почти полвека прожил, а все норовишь в детектив поиграть. Слушай, ведь раньше в сорок к пенсии готовились, а теперь еле успевают в людей превратиться, как ты думаешь, почему?

- Потому, Василий Васильевич, что средняя продолжительность жизни возросла до сотни лет. Медленно взрослеем. А кроме того, если везде сидят старикашки и все решения принимают самолично, то у очередного поколения возникает синдром инфантильности. Оно фиксируется на этапе юношеских дерзаний.

- Ага-а... Ясно. Значит, нас пора на смену?

- Ну что вы, Василий Васильевич, вас лично это совершенно не касается. Вы ведь молоды душой, не так ли? - пропел я самым елейным голосом.

- Ладно, - Спиридонов посерьезнел. - Значит, ты меня понял? Тебе надлежит быть готову ковырять это дело до тех пор, пока... До полной победы мировой революции, как говорил мой прапрадед.