Песах Амнуэль: Люди Кода

Илья Давидович Кремер привез в Израиль не только жену, но и тестя с тещей. В отличие от И.Д.К., он не обладал ровно никакими талантами, кроме единственного — умения приспосабливаться. Но этим единственным талантом Илья Давидович владел в совершенстве.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что Илья Давидович, уверовавший в Бога в тот момент, когда в 1990 году решил репатриироваться на Землю обетованную, слыл в своей ешиве к дате Исхода одним из лучших учеников.

Жена его Дина зарабатывала уборкой помещений, тесть и теща получали пособие по старости и снимали двухкомнатную квартиру неподалеку от дочери, а родившийся уже в Израиле сын Хаим ходил в детский сад и был не более драчлив, чем остальные сабры.

Ешива "Ор леолам" была построена на деньги американского еврея Моше Орнштейна, о чем сообщала надпись на фасаде. И.Д.К. вошел в сумрачную глубину холла, где стоял странный запах умеренной затхлости. Впрочем, И.Д.К. вовсе не был убежден в том, что запах ему не мерещится.

Кабинет рава Йосефа Дари оказался вполне эклектичным, как и ожидал И.Д.К.: святые книги уживались на стеллажах со справочниками по программированию, на столе дискеты лежали вперемежку с рукописями на иврите и английском, а у дальней от окна стены стоял компьютер.

Рав — крупный мужчина лет сорока, с рыжеватой бородой, не позволявшей разглядеть черты лица, и (по контрасту) реденькими бровями, — встретил И.Д.К. на пороге и после короткого приветствия пригласил к небольшому столику, одиноко стоявшему в стороне от стеллажей и компьютера.

— Садись здесь, — сказал рав, и И.Д.К. почувствовал себя как личинка под микроскопом: его рассматривали откровенно и немного снисходительно, и ему показалось, что кипа, которую он старательно приладил к макушке перед выходом из дома, вот— вот свалится на пол, будто взгляд рава обладал психокинетическим действием.

И.Д.К. достал из принесенной папки основные тезисы, отпечатанные по-английски, и приготовился излагать.

— Давно в стране? — спросил рав, когда служка, внешне очень похожий на своего начальника, прикатил сервировочный столик с чашками чая и вазочкой, наполненной печеньем.

— Полтора года, — ответил И.Д.К., внутренне застонав, потому что все полтора года не менее трех раз в день отвечал на этот стандартный вопрос о стаже проживания.

— А там, в стране исхода, ты тоже интересовался Книгой?

— Конечно, — сказал И.Д.К., продумывая каждое следующее слово, прежде чем произнести его вслух. Он вовсе не был уверен в совершенстве своего иврита. — Идея, о которой я говорил тебе по телефону, пришла мне в голову, когда я прочитал Тору. Видимый, читаемый текст вторичен. Слова даны для сознания. Чтобы текст не затерялся в веках. Чтобы его пронесли в будущее без единой ошибки. А как можно было это сделать, если бы текст был всего лишь набором знаков без смысла? С точки зрения теории информации задача была решена идеально…

— Решена — кем?

— Не знаю, — И.Д.К. посмотрел раву в глаза. — Мы говорим о результате эксперимента, и я никогда не ставил вопроса — кто этот эксперимент над человечеством поставил. Не то, чтобы это было неважно, но для понимания сути казалось мне несущественным.

— Ты ошибался, — сказал рав, — ты ошибался с самого начала. Не придя к Нему, ты хотел препарировать Его творение. Естественно, что ничего не получилось. И не могло получиться. Ты ученый, и я буду говорить на твоем языке. Как ты отнесешься к человеку, который принесет проект вечного двигателя? Он не знает основных законов природы, — скажешь ты. Так и ты не знаешь даже сотой доли той мудрости, что заключена в Книге. Мудрость эта бесконечна, как бесконечна сила Творца…

И.Д.К. молчал, помешивая ложечкой остывший чай. Устал. Ничего не докажешь. Собственно, он должен был это предвидеть. И не здесь, а там еще, в Москве. Но так хотелось верить, что единственное место на земле, где его работа непременно получит признание, — это Израиль. Других мест не существовало даже теоретически.

— Всевышний, — сказал И.Д.К., — дал человеку право выбора. В том числе и выбора интерпретаций.

Он отодвинул в сторону чашку и посмотрел раву в глаза.

— Я убежден, что прав, — сказал И.Д.К… — И я убежден, что если прав ты, то в Книге должно быть сказано об этом. Ты находил в тексте слова «Толедано», «Саддам», "война в заливе" — упоминания о событиях, не очень важных для истории. Таких событий миллионы, и все они есть в Торе. Тогда в ней должно быть упоминание о моем к тебе визите. Потому, что речь идет о судьбе человечества.