Николай Гуданец - Заложники

- Ого! - удивленно выдохнул он, замедлив шаг и разглядывая ложбину с высоты птичьего полета. - Это что за бомбежка тут была?

- Здесь раньше люди жили, - разъяснил Тя-фик. - Много всяких людей, одни раскапывали холм предков, это наше главное святилище, а другие на нас охотились. Ну, и мы с ними однажды затеяли игру в убивать-воевать. Ее величество говорит, что это любимая игра человеческих самцов...

- Ничего подобного, она пошутила небось, - с жаром возразил перепугавшийся Найк. - Вот я, например, обожаю резаться в хрык.

- Никогда не слышал от ее величества про такую игру. Научишь?

- Запросто. У меня, кстати, колода всегда при себе. - Найк похлопал ладонью по нагрудному карману. - Классные ширки, контрабандные, с Лебакса.

Дорога свернула прочь от обрыва, путники зашагали по узкой стежке между островерхим утесом и зарослями невысокого, в полтора человеческих роста, багрового хвойника. Идти в его тени было намного приятнее, чем по немилосердному солнцепеку.

- Знаешь, Найк, я очень рад, что мы с тобой познакомились, прочувствованно сообщил ящер. - Мне даже трудно выразить на вашем языке, до чего я рад. А ты?

- Н-ну, как тебе сказать... Честно говоря, я не думал, не гадал, что когда-нибудь познакомлюсь с Чужаком. А если все Чужаки вроде тебя, так это вообще звездон, - ляпнул Найк, не подумав.

- Ты сказал: звездон? - переспросил Тяфик. - Что такое звездон?

- Ну, скажем так: это клево, круто, классно...

- Красивое слово! - восхитился ящер. - Оно что, из этих, из загибов?

-Ага.

Наконец тропинка обогнула утес, густой хвойник сменился разрозненными карликовыми кустиками, блескуче-серебристыми, словно бы заиндевевшими. В такую клятую жару этот поддельный иней казался чистейшим издевательством.

- Ну вот мы и пришли. Видишь, святилище принца Джандара, он тут родился, сказал Тяфик, указывая лапой на отвесный бок следующего утеса, где темнел вход в пещеру.

- Принц Джандар, надо понимать, сын королевы Стасии?

- Именно так.

- А... от кого он родился? - замявшись, полюбопытствовал Найк.

Ящер выпучился на него с неподдельным изумлением.

- Как это от кого? От королевы Стасии, ты же сам только что догадался.

- Да нет, я имел в виду, кто его папаша?

- Никто не ведает, да и вряд ли это существенно. Кто бы ни был этот самец, он расстался с телом, когда мы разгромили поселок. Знаешь, рассказывают, что это была потрясающая игра, жалко, с тех пор мы ее ни разу не затевали. Владыка превращений и Повелитель игр собрал под свою лапу целых два клана, и они медитировали два дня и три ночи подряд, чтобы преобразить порхунов. Ну, а когда порхуны разрушили поселок, в живых осталась только ее величество королева, и она родила принца Джандара. Мы с ним почти ровесники.

- А кстати, твоя королева случайно не с Лебакса? - спросил Найк, потрогав нагрудный карман, где лежала контрабандная колода широк. - Уж очень она смахивает на одну девулю...

- На этот счет мне ничего не известно, -признался Тяфик. - Знаю только, что, прежде чем стать нашей королевой, она была кормилицей для самцов поселка. У нас тоже есть кормилицы для беспомощных, ими становятся самые праведные и почитаемые...

- Погоди, я что-то не врубился, какой такой кормилицей для самцов?

- Возможно, я не совсем точно выразился. В картинках это яснее ясного, а вот ваш язык допускает путаницу. Погоди, я постараюсь припомнить дословно... Ее величество, когда упоминала свой тогдашний сан, выражалась так: "Я была зачуханной официанткой в паршивой офицерской столовой, чтоб ей провалиться". Это ее доподлинные слова.

- Официантка из офицерской столовой, - повторил потрясенный Найк, - стала королевой Чужаков. Сдохнуть можно...

- Весьма сожалею, Найк, но я вынужден указать тебе на одну серьезную ошибку, - после паузы молвил Тяфик. - Мы отнюдь не те, кого вы называете Чужаками. Они совсем другие, а игры у них совершенно непонятные.

Семенящими шажками приблизившись к входу в пещеру, Тяфик встал навытяжку и скрестил передние лапы на груди.

- Не имею понятия, какому божеству ты поклоняешься, это дело совершенно интимное, - с постным видом произнес он, - но советую тебе хорошенько помолиться. А еще настроиться на почтительный и благочестивый лад.

- Я уж постараюсь, - пообещал Найк.

На самом деле в гробу он видал всякую там хренову метафизику. Впрочем, существовало на свете одно божество, которому он поклонялся интимно и благочестиво, с полнейшим почтением угождая ему при каждом удобном случае. Называлось оно Славный Мужик Найк Петоцки. Он сам, попросту говоря.