Полина Каминская - Один на один

– Ты ел? – буднично спросила она, словно жена, припозднившаяся с работы. – Ужинать будешь?

– Буду, – в тон ей ответил Шестаков. «Ну-ну. Посмотрим. С вопросами пока подождем. Пусть Татьяна сама разыгрывает свои козыри».

Ему пришлось больше часа покататься с Носатой по окрестностям. Они заехали в ларьки на «Площади Мужества» и «Академической», посетили большой магазин хозтоваров на Гражданском проспекте (оттуда Татьяна вышла разъяренная и даже пнула носком изящной туфельки чью-то «девятку») и ненадолго притормозили около развала «секонд-хэнда» на проспекте Науки. У Шестакова закралась неприятная мыслишка, что Танька не столько занимается своими делами, сколько демонстрирует его своим приближенным. «Не иначе, в охрану к себе позовет. Соврал, значит, Штука». Когда они наконец сели за стол в небольшом ресторанчике, Миша напрямик спросил:

– Ну что, всем меня засветила?

– Фу, Рэмбо, что за жаргон? – Татьяна наморщила нос. Из-за шрама это у нее получилось жутковато. – Просто ты должен понимать, что правильно проведенная рекламная кампания – это восемьдесят процентов успеха.

– Начало интересное. И что же продаем?

– Слушай, давай вначале поедим? У меня уже голова от голода кружится.

– Угощаешь?

– Спрашиваешь! Небось подсобным рабочим ресторан не по карману?

– Так ты и это знаешь?

– Конечно.

– Тогда я не понимаю, зачем шухер разводить?

– Какой шухер?

– С поисками. Штука у меня чуть на рукаве не висел: «…Носатая тебя ищет…» – Миша намеренно провоцировал Петухову. – Ты бы еще в газетах объявление дала: «Срочно хочу Рэмбо!»

– Ты спошлил или мне показалось? – спокойно поинтересовалась Танька, оторвавшись от салата.

– Прости. Показалось.

Они помолчали немного, занимаясь едой. Первый раунд, по всем статьям, остался за Носатой. Шестаков, однако, не унимался и через некоторое время, проследив, как его дама лихо хлопнула третью рюмку, вслух удивился:

– Ты что – все ГАИ скупила?

– Рэмбо, ты наивен, как дитя. На эту прорву никаких денег не хватит. Неужели ты считаешь, мне некого посадить за руль?

Мише почему-то почудилась в этих словах горькая жалоба. Действительно: «посадить за руль» это немного не то, что «отвезти домой». Он испугался, что разговор сейчас скатится в скучнейшее бабское болото, и, уводя разговор в сторону, предложил:

– А на трамвайчике не желаете? Или на метро? – Шестаков честно не хотел язвить. Но, как оказалось, попал в точку. Татьяна вздрогнула, остро и внимательно глянула на него и серьезно спросила:

– Как, по-твоему, это надолго?

И снова Мишка не врубился, решив, что спрашивают про затопленные тоннели:

– Не знаю, я же не инженер-строитель. Говорят, там подземная река…

– О-о-о… – закатила глаза Носатая, – ну, я не понимаю, как можно с мужиками о деле разговаривать? Пока голодный – вообще не подступись, а поест, так просто дурак дураком! Шестаков! Я тебя не об этом спрашиваю!

Далее разговор проходил почти конструктивно. Убедившись, что Татьяна не преследует в его отношении личных целей и не просто собралась послушать «страшилок» на сон грядущий, Миша рассказал Таньке все. Даже про СССР с Матильдой. Петухова выслушала внимательно, чуть нахмурившись. Немного помолчала и внезапно расхохоталась.

– Ты чего? – испугался Миша.

– Ой, подожди… Сейчас отсмеюсь… – Татьяна достала из сумочки носовой платок, шумно высморкалась (Шестаков заметил, как изумленно обернулся на нее мужик за соседним столом) и весело сказала:

– Ох, и повезло тебе, Рэмбо, с бабами в команде: хвостатая есть, теперь и Носатая будет…

– Тоже в подсобные рабочие уходишь?

– Не-ет, Рэмбо, у меня, конечно, на земле забот – выше крыши. Но к вам, туда, – Петухова ткнула пальцем вниз, – мне пока рановато.

– Тогда – не понял.

– Тогда слушай. Ты меня знаешь? – Вот-вот, пошла Манька Облигация. Дальше по сценарию: «…я сроду с „мокрушниками“ дела не имела!» Татьяна, похоже, и сама вспомнила любимый фильм, потому что снова хохотнула басом. Но продолжила вполне серьезно – Моя «Африка» сейчас держит почти всю торговлю у метро, от «Площади Мужества» и до конечной. А народ теперь все верхом ездит. И норовит покупать свои долбаные сосиски или в центре, или уже около дома. Ты не представляешь, в каких я «минусах». А скоро лето… Холодильников не хватает. Я не могу товар неделями на улице гноить. Понимаешь?

– Нет, – честно ответил Шестаков. – Холодильниками помочь не могу, у меня дома – один, да и то старый.