Полина Каминская - Один на один

– Валер, как пишется «пренцендент»? – Свирченко, как мог, умно наморщил лоб. Особого шарма его рязанской физиономии это, правда, не прибавило, но видимость мыслительной работы создавало.

– Чего-о? – Брови лейтенанта Дрягина изумленно поползли вверх. – Что ты имеешь в виду, Свирченко? Инцидент с президентом?

– Дурак ты, – с ходу обиделся Леня, – мне Синельников сказал, то есть я и сам знал… – Он повозил толстым пальцем по кроссворду. – Вот…

– То, что ты имеешь в виду, называется «пре-це-дент», – снисходительно сказал Дрягин. – А ты с такими перлами на юрфак точно не поступишь.

– Иди ты… – Свирченко встал и свернул газету.

– Я-то никуда не пойду, – с доброй улыбкой сообщил Дрягин. – Это ты пойдешь. Домой. Баиньки. Дежурство сдал – дежурство принял. Как тут? Тихо?

– Ага. Одна пьяная драка за всю ночь.

– Вот и славно. – Валерка вытянул ноги под столом, достал из пачки «беломорину» и подвинул к себе телефон: – Але! Шестьдесят второе? Дрягин из сорок третьего беспокоит. Шестаков пришел уже? Ага, давайте. Мишка, привет! Ты завтра как? Ну, в смысле – пива? Да нет, вечерком… Все, договорились. – Валера повесил трубку и повернулся к Лене: – Что, пошел?

– Ага. Пока.

– Пока. Людке привет.

– Ага.

– Когда на свадьбу позовешь? – крикнул Дрягин в спину выходящему Свирченко.

– Тебя позовешь, ехидина, ты всю свадьбу обосрешь… – буркнул Леня себе под нос, но уже в коридоре.

В ночь на 2 октября в соборе Сан-Пьетро-а-Патиерно, что в трех километрах от Королевского Дворца в Неаполе, на лице гипсовой Мадонны выступили кровавые слезы.