Юрий Яровой - Зеленая кровь

И она сдержала слово, хотя, видит бог, было ей нелегко. Руфина объездила несколько городов (не могу представить, как эта милая, чопорная чистюля с лакированными ногтями ходила по полям орошения!..), выудила из нестерпимо вонючей жижи около двадцати штаммов бактерий, выделила (уже в институте) чистые культуры и, в конце концов, создала такой агрессивный компост, что боданцевские конструкторы уложились всего в два с половиной литра.

Никто не верил, что такой крошечный реактор замкнет этот проклятый третий круг. И когда контрольные анализы подтвердили, что мардеровский компост «съел» все фекалии без остатка, Боданцев всенародно, тут же в реакторном зале, расцеловал ошеломленную Руфину троекратно, «Жаль, Руфиночка, что я не магометанин, — объявил он красной от смущения Мардер, — а то я бы вас взял в жены».

С того «поцелуйного» дня Руфина прочно завоевала обожание конструкторов — это они ей в день рождения, среди января, вручили такой роскошный, такой огромный букет красных гвоздик, что бедная Руфина, совсем потеряв дар речи по-русски, рыдала, уткнувшись в букет, не стесняясь слез, а на ее букет бегали смотреть женщины со всех лабораторий. Вот кто такая Руфина Карловна Мардер, которая так волнуется сейчас, перед началом эксперимента.

Итак, эксперимент начнется строго по графику — в 12 часов дня. Гермокамера прокварцована, у испытателей в карантинном боксе Мардер берет последние мазки… Ну что же, вроде все в порядке.

— Комплект Эрлиха [3] Набор лабораторных приборов для биохимического анализа крови. в норме? — спрашиваю я у Таи, она дежурит у входной двери в гермокамеру.

— Да, я сама проверяла.

Тая… Широко раскрытые с насмешливыми искорками в глубине карие глаза с милой, так красящей ее косинкой, задорно выставленный вперед со следами пудры кончик носа, по которому так и хочется пощелкать пальцем или, по крайней мере, потрогать, как кнопку — «Алло, центральная!» И даже губы — тонкие, чуть оттененные помадой и изломанные насмешливой улыбкой — тоже дразнили… Но не сейчас. Сейчас она была совсем другой; белоснежный халат, фонендоскоп на шее… Испытатели только что в карантинном боксе прошли последний врачебный осмотр — такова традиция.

Михаил, ознакомившись с гермокамерой и программой, предложил анализы крови делать внутри камеры — сам. «Я — гистолог, два года в онкологическом — практика отличная…»

Действительно, как я убедился из записей в его трудовой книжке, он почти год исполнял обязанности заведующего гистологической лабораторией. Правда, это было шесть лет назад, лабораторные навыки улетучиваются быстро…

Михаил Куницын — моя загадка. Еще с тех студенческих лет.

…Об их свадьбе Наташа сообщила мне постфактум, когда они уже побывали в загсе: «Возможно, мое решение покажется тебе диким, даже безнравственным, но я твердо уверена, что Миша — самый лучший, самый талантливый из всех, кого я встречала…»

Когда я понял, что они встречаются? Однажды вдруг поймал себя на мысли, что Наташа говорит его словами. Нет, не словами, а повторяет одну из «идей» Куницына — о том, действительно ли человек произошел от обезьяны. Я хорошо помню, как больно меня это кольнуло; я еще ничего не понял, а сердце вдруг сжалось, заныло — от предчувствия, видно. «Наташа, тебе скучно со мной?» — вырвалось у меня против воли. Наташа, помню, поглядела на меня с недоумением. Все поняла, покраснела и тут же с непонятным для меня жаром принялась излагать очередную куницынскую идею: «Эволюционная ветвь человечества — тупиковая, это же очевидно, Саша! Раз человек своим сознанием отменил по отношению к себе закон естественного отбора, что может явиться для него биологическим регулятором? Человечество умножается вне сферы регуляции биосферы — это же так очевидно!..»

«Тупиковая…» Господи, какая ересь! «Вне сферы биосферы…» Студенческие «высокие материи»… Так тошно у меня было в тот момент на душе — наплевать мне было и на регуляторы, и на биосферу в целом. А сам же съязвил — осел, осел! «И ты хочешь осчастливить человечество — вывести его из эволюционного тупика?» По всем правилам на такое хамство нужно было бы обидеться, а она: «У меня для этого… Для этого нужно быть совсем другим человеком». Так это по-куницынски прозвучало!..

И все же я пытался бороться — видит бог, пытался.

«Знаешь, Наташа, сейчас так модно быть оригинальным… Хобби! Все помешались на хобби: марки, значки, этикетки от бутылок, модные идейки…» — «Не надо, Саша, — умоляюще дотронулась она до меня. — Ты ведь Ничего не знаешь. Ничего!»