Нагару Танигава - Меланхолия Харухи Судзумии (Перевод с английского)

Да, кстати говоря — у Харухи действительно стройная фигура… но об этом как-нибудь в другой раз.

Улика № 3. Каждую большую перемену Харухи уходила в самоволку. В ту же секунду, как звенел звонок, она хватала свой портфель и вылетала из класса. Наиболее вероятным мне казалось, что она бегает к себе домой; вот уж чего бы я никогда не подумал — так это что она запишется во все кружки нашей школы. Сегодня вы заметили её гоняющей мячи в баскетбольной секции, а назавтра она уже дырявит подушки, тренируясь на будущую швею. Недолго, впрочем. Третьего дня она лихо размахивает своей клюшкой на секции хоккея; думаю, она и бейсболом занималась, только я этого не видел. В общем, Харухи побывала везде — вступила в каждый кружок и спортивную секцию и опробовала себя там. Многие секции, понятное дело, пытались её удержать; столь же очевидно, что им это не удалось. «Заниматься одним и тем же каждый день — скучно» — слышали они от Харухи и на этом с ней расставались. В конце концов, она так никуда и не записалась.

Чего она хотела добиться?

Уже благодаря только этому слухи о «дикой десятикласснице» расползлись по школе почти мгновенно. Через месяц после начала семестра не было ученика, который не знал бы Судзумию Харухи. Директор — да, директора могли знать не все, но вот о Судзумии Харухи слышал каждый.

День за днём, невзирая на все наши печали и радости, наступал солнечный май.

Хотя я лично и думаю, что судьба — это нечто ещё более надуманное, чем лох-несское чудовище, если всё ж таки она где-то существует, то моё колесо судьбы, скорее всего, начало вращаться. Быть может, где-нибудь в далёких горах какой-нибудь старикан сейчас занят, переписывая книгу путей моих.

Как-то раз, под конец майских праздников, я шагал в школу, плохо представляя себе, какой сейчас день недели. Необычно жаркое майское солнце палило с небес; я обливался потом, а конца пути на холм всё никак не было видно. Ну чего, чего от меня нужно этому солнцу? Я сейчас помру от солнечного удара.

— Эй, Кён!

Кто-то схватил меня сзади за плечо. Оказалось, Танигути. Пиджак сидел на нём неряшливо, а галстук был помят и скособочен.

— Где был на майские праздники? — спросил он меня.

— Ездил с сестрёнкой к бабушке в деревню.

— Какая банальность!

— Уж кто бы говорил. Сам-то чем занимался?

— Подрабатывал все выходные.

— Что-то на тебя это совсем не похоже.

— Кён, ты ведь уже старшеклассник — сколько ты ещё будешь таскать сестрёнку к бабушке с дедушкой? Веди себя как старшеклассник!

Кстати, Кён — это я. Первой так меня назвала моя тётка несколько лет назад, в один из своих чрезвычайно редких визитов. «Боже мой, Кён, как ты вырос!!». Сестрёнке это показалось забавным, и она принялась называть меня так же. Ну а там уже и друзья подтянулись, переняв дурную привычку. Чёрт, а ведь до этого сестра называла меня «братиком»!

— Так уж у нас в семье заведено — собираться вместе на майские праздники, — ответил я, карабкаясь на холм. В промокшей от пота одежде я чувствовал себя неуютно.

Танигути, разговорчивый, как обычно, пошёл трепать о каких-то прелестных девчонках, с которыми он познакомился на работе, и как он планировал на заработанные деньги погулять на свиданиях, и так далее. Откровенно говоря, рассказы о чужих мечтах делят с рассказами о милых зверушках первые два места в моём рейтинге самых тупых тем для разговора.

Пока я внимательно выслушивал Танигутин календарь свиданий (разумеется, пустяковые проблемы, навроде той, что с ним никто не хочет встречаться, его не волновали), мы добрались до школы.

Когда я вошёл в класс, Судзумия Харухи уже сидела на своём месте позади, отрешённо глядя куда-то за окно. Волосы её были заплетены в две аккуратных косички; похоже, что сегодня среда. Я сел за свою парту, и тут какой-то чёрт толкнул меня — до сих пор не знаю, зачем я это сделал. Прежде, чем я успел передумать, я уже опять заговорил с Харухи Судзумией.

— Меняешь причёску, шифруясь от пришельцев? — спросил я.

Медленно, как робот, Судзумия Харухи развернулась в мою сторону и уставилась на меня со своим серьёзным выражением лица. Выглядело страшновато.

— Когда заметил?

Она говорила со мной таким тоном, как будто бы я был камнем на обочине дороги. Я на секунду задумался.

— Гм… давно уже.

— Да? — Харухи подперла свою голову кулаком и вид приняла раздражённый. — Вообще-то, здесь сложная система.

Впервые она поддерживала внятный диалог!

— У каждого дня недели свой цвет: у понедельника — жёлтый, у вторника — красный, у среды — синий, потом зелёный, золотой, коричневый и белый.