Роберт Шекли - Первая жертва

Альбани тут же помчался обратно в город, нарушая столько правил дорожного движения, что им бы остался доволен даже самый придирчивый полицейский. А Хэрольд тем временем как раз добрался до порта. Ему сообщили, что Фут имеет обыкновение проводить время в баре Мэллигана „Последний шанс“, который одновременно служил и ночлежкой для портовых бродяг и располагался в высоком узком здании недалеко от причала.

— Фут? — задумчиво переспросил владелец бара. — Такой невысокий худой парень в длинном черном пальто? Да, иногда заходит. Однако, я понятия не имею, где он сейчас.

— Мне нужно его найти, — сказал Хэрольд.

— На вашем месте я бы поискал его возле причала для рыболовных судов на углу Лэйкхерст и Вьянде. Иногда он там нанимается работать весовщиком, когда фабрика искусственной свинины закрыта.

Хэрольд отправился на причал. Там стояли огромные корабли, прибывшие с Кубы, Гаити и Багамских островов. Над ними, в полуденном небе с криками летали чайки. Маленькие шаланды, качались на волнах, их мачты жалобно скрипели от порывов свежего бриза. Большинство суденышек уже были украшены в преддверие Сатурналий. Завтра должен состояться большой фестиваль, которым и ознаменуется начало праздника. Ночью, в освещенной огнями фейерверков гавани, проплывет процессия кораблей, сверкая разноцветными огнями иллюминации.

Хэрольд увидел на причале старого, одетого в лохмотья человека, который сидел на швартовой тумбе и смотрел в воду.

— Фут? — переспросил он. — Хортон Фут? Если ты знаешь, куда исчезает утренний туман, его ты обнаружишь без труда.

— Что-что? — удивился Хэрольд.

— Это Киплинг, — объяснил человек в лохмотьях. — Тебе очень важно найти этого Фута?

— Да.

— Двадцать баксов не пожалеешь?

Хэрольд заплатил. Оборванец провел его задворками в лабиринт запутанных и переплетенных улиц и переулков старого города Эсмеральды. От канав несло зловонием, а бесплодные скворцы дрались с бешеными крысами за лакомые куски отбросов. Откуда-то сверху с балкона доносился женский голос, поющий старую как свет жалобную песню про то, как грустно каждый день хлопотать по хозяйству, зная, что твой милый никогда уже не вернется.

Местные жители — одни круглолицые и небритые, другие — узколобые и с похотливыми глазами, подпирали спинами двери домом, держа руки в карманах, а глиняные трубки в зубах, как будто только и ждали, что вот-вот должен появиться Гольбейн и увековечить их на своих картинах. Зажглись газовые фонари, и возле каждого из них возник светящийся нимб — архитекторы Эсмеральды скопировали это из старого фильма Лерда Крегера. Завершилась вечерняя молитва, и голубые сумерки наконец сменились наполненной шорохами ночью.

— Вон он там сидит, — буркнул провожатый и исчез в боковой аллее.

Хэрольд посмотрел в указанном направлении. На другой стороне улицы перед ярко освещенной витриной кафе, которое благодаря зеркалам казалось менее убогим, чем на самом деле, сидел за крайним столиком человек в черном пальто и потягивал из бокала напиток, который при более внимательном рассмотрении оказался лаймовым коктейлем. А рядом с ним, попивая „негрони“, сидел ни кто иной, как Микеланжело Альбани.

— А, привет, Хэрольд, — небрежно бросил Альбани. — Присаживайся к нам. Я сам только что подошел. Хортон, познакомься с моим другом Хэрольдом Эрдманом. Ему тоже абсолютно не нужна Карточка Предательства.

Альбани многозначительно посмотрел на Хэрольда, призывая придерживаться этой линии.

— Именно, — подтвердил Хэрольд, подтягивая стул и садясь за столик. Ваша карточка мне абсолютно ни к чему. — Он повернулся к Альбани. — Какие новости?

— Представляешь, меня сегодня оштрафовали — назначили „Отчаянную езду“. К тому же, как назло сегодня Неподкупный Вторник. Ладно, не везет в одном, повезет в другом. А ты чем сегодня занимался?

— Эй, приятели, хватит лапшу на уши вешать, — вмешался Фут. — У меня есть свои источники информации. И они утверждают, что вам позарез нужно купить у меня Карточку Предательства.

— Да ты меня насквозь видишь, — признался Альбани. — Ты прав, Фут. Я хочу ее купить. Не сейчас, разумеется. Может, через пару недель или, самое большее, через месяц. Тогда, может быть, я смогу заплатить тебе кругленькую сумму.

— Я не могу ждать несколько недель, — заявил Фут.

— Мне уже об этом рассказывали, — приятным голосом сказал Альбани.

— Я подозреваю, что и вам ждать не с руки.