Роберт Шекли - Первая жертва

Однако Луэйн, несмотря на свой внешний вид, был осторожным и находчивым противником. Одно из его первых Убийств было самым настоящим шедевром. Переодевшись хирургом, он пристрелил свою жертву — латыша с грустными глазами — в операционной больницы Сестер Милосердия прежде чем тот успел открыть огонь из своего двуствольного протеза. Разве Хэрольд когда-нибудь достигнет таких высот? Не стоит ждать изысканного Убийства от какого-то деревенского парня. Может, хоть Карточка Предательства даст ему хоть какой-то шанс.

Альбани настолько был поглощен своими проблемами, что почти не обращал внимания на дорожные знаки и вел „ламборджини“ автоматически. Он обратил внимание на свою небрежность лишь когда за его спиной раздалась сирена. Он остановился у обочины, и рядом с ним затормозила патрульная машина. Из нее вылез полицейский в отглаженной форме цвета хаки, начищенных до блеска башмаках, солнцезащитных очках. На широком кожаном поясе у него висели две кобуры с „магнумами“ 44 калибра.

— Уж не слишком ли медленно ты ехал? — с притворной вежливостью поинтересовался полицейский. — Или знак не заметил?

— Заметил, офицер, — сказал Альбани. — „Опасный поворот — увеличить скорость“. Я как раз собирался это сделать, но по ошибке вместо газа нажал на педаль тормоза. С каждым такое может случиться.

— Я давно за тобой наблюдаю, — продолжал полицейский. — Ты через весь город проехал со скоростью, на десять миль меньше положенной. В чем дело? Решил посмеяться над нашими правилами опасного дорожного движения?

— Да вы что? Я один из самых рискованных водителей на всем острове!

Полицейский усмехнулся. Ему не раз приходилось слышать подобные оправдания. Он обошел машину, пытаясь найти вмятины и царапины. Альбани не повезло, потому что за своим „ламборджини“ он следил гораздо тщательнее, чем этого требовали существующие на острове правила. Полицейский увидел, что фары и поворотные огни в полном порядке, что противоречило Закону небезопасного вождения.

— Все понятно, — сказал он. — Придется наложить штраф — „Отчаянная езда“.

Альбани напрасно пытался уговорить полицейского, пока тот укреплял специальное приспособление на контрольной панели компьютера. Наводчик умолял оштрафовать его в следующий раз и даже предложил солидную взятку. Но и здесь ему не повезло — в тот день был „Неподкупный вторник“.

Закончив возиться с панелью, полицейский заглянул в окошко, убеждаясь, что привязной ремень не на месте.

— Удачи тебе, приятель, — пожелал он. — Я оштрафовал тебя всего лишь на десять минут, к тому же, движение сегодня не такое интенсивное.

Когда устройство в машине Наводчика сработало, полицейский резво отскочил в сторону. Педаль газа „ламборджини“ до конца ушла вниз, и машина со страшным скрежетом рванула вперед. В воздухе запахло паленой резиной.

Слух о том, что кого-то наказали „Отчаянной ездой“ быстро распространился среди остальных водителей. Легковушки, грузовики и автобусы тут же свернули на тротуары. Пешеходы прятались по подъездам и специальным противоавтомобильным укрытиям. А Альбани несся вперед в своем ревущем „ламборджини“. Ему чудом удалось свернуть влево на шоссе, ведущее из города. Когда он вырулил из потока машин, ускорение вдавливало его в спинку кресла. Тут на устройство поступила команда „вихляние“, и машина принялась выписывать зигзаги на шоссе, съехала в поле, а потом на грунтовую дорогу. Альбани, как человек, борющийся с питоном, пытался крутить руль, давил на тормоза, которые вот-вот могли полностью сгореть.

Но самое главное испытание ожидало его впереди — в сотне ярдов от себя он увидел пробку. Там скопилось столько машин, что объехать их не было ни малейшей возможности. Альбани крепко сжал руль и закрыл глаза.

В этот момент срок действия штрафа закончился, и педаль газа прыгнула вверх. Альбани тут же выпустил парашют — средство безопасности, которым на Эсмеральде обязательно снабжались все машины. Ему повезло — он остановился в нескольких футах от забитого машинами перекрестка.

Зато потом он уже ехал к зоопарку с весьма умеренной скоростью. Водителям, которым удавалось уцелеть после „Отчаянной езды“ полагалась награда — двадцать четыре часа безопасности и они могли ездить с любой скоростью. Альбани теперь не превышал двадцать километров в час.

Служитель зоопарка долго чесал в затылке, а когда получил хрустящую купюру в пять долларов, вспомнил, что похожий на Хортона Фута человек долго стоял возле клетки с бабуинами, и ушел из зоопарка полчаса назад.