Александр Абердин - Звёздный дар

То, что президент России попросил всех граждан бывшего Советского Союза, имевших отношение к проекту «Буран», срочно вернуться на Родину, где им были обещаны неслыханные блага, заставило многих рассмеяться. Впрочем, смешки тотчас стихли, когда, теперь уже маршал, Свирский каким-то неуверенным голосом зачитал всем присутствующим новое штатное расписание с указанием должностных окладов и сумм премиального вознаграждения. Поскольку даже в рабочей сетке были заявлены цифры с пятью нулями после цифры больше двух и это ежемесячно, то уже ни у кого не возникло желания хихикать и ухмыляться. При таком материальном вознаграждении за труд можно было гарантировать самую высокую ответственность.

Что ни говори, а при зарплате, выплачиваемой в конвертируемой валюте, от инженеров и рабочих можно было теперь ждать не то что энтузиазма, а героизма у станков и высочайшего качества. Кое-кто быстро подсчитал бюджет проекта и по залу прошел глухой рокот голосов. Выходило так, что только на зарплату должно было уйти не менее двадцати пяти миллиардов долларов. Однако, маршал Свирский быстро привел всех в чувство и первое заседание продолжилось уже в более конструктивной форме. Первым делом он потребовал, чтобы люди, собравшиеся в этом зале определили главные цели и подумали о том, что им понадобится для их достижения.

Поскольку вся полнота власти была сосредоточена в руках этого человека, а Свирский был опытным боевым летчиком, пришедшим в отряд космонавтов для того, чтобы готовить пилотов боевых космических кораблей и хорошо знал соответствующую тематику, он, не мешкая, утвердил не один, а сразу четыре эскиза и приказал в недельный срок положить к нему на стол не только чертежи, но и макеты новых космических кораблей, один из которых должен будет стать «Благовестом». В этом не было ничего необычного и конструкторы ракетной техники стали поглядывать на двери.

Но, как не хотелось им поскорее отправиться в свои институты и КБ, всем пришлось задержаться в институте космонавтики еще на несколько часов. Из Пекина прибыла первая группа их китайских коллег, которые тотчас потребовали подключить их к работе. Поэтому Игорь Степанович смог поехать домой только в половине первого ночи и снова на президентском «Мерседесе», в сопровождении двух чёрных джипов, которые его сын, почему-то, называл «Гоблинами», хотя они тоже носили на решетках радиаторов трёхлучевую звезду.

Дома его тоже ждал сюрприз. Над входом висели две камеры наблюдения, за широкими дубовыми, двустворчатыми дверями была поставлена магнитная рамка, а в просторном холле сталинской высотки появилась большая выгородка и за барьером сидело аж два капитана и майор родом из ФСБ в бронежилетах и при оружии, которые при его появлении тотчас вскочили и отдали ему честь. Один из капитанов не только препроводил его в лифт, но и поднялся с ним на семнадцатый этаж, где также сидели в креслах три офицера, вооруженных страшноватыми на вид автоматами. При этом все его телохранители улыбались Игорю Сергеевичу очень дружелюбно, охотно пожимали ему руку и, похоже, очень хотели спросить его о чём-то, но не решались.

Как не был удивлен командир «Благовеста» такими чудесами, тем не менее самый большой сюрприз ждал его в квартире и имел вид уже знакомой ему девушки Юлии, которая сообщила ему, что, благодаря его сыну она теперь стала их домработницей и что теперь числится в штате сотрудников Кремля. Какой домработницей будет эта девушка Игорю Сергеевичу было ещё неизвестно, но вот кулинаром она была замечательным и накормила его таким вкусным ужином, что он вопреки своим правилам попросил добавки.

Его сын, студент пятого курса МАИ, тоже обалдел от внезапных перемен. Мало того, что ему был предоставлен персональный автомобиль с водителем, так его теперь сопровождал везде ещё и телохранитель. Данила, в отличие от своего отца, решил стать конструктором космической техники и числился на очень хорошем счету у своих преподавателей, да, и в его летном институте он частенько бывал отнюдь не в качестве гостя и экскурсанта. Дождавшись того момента, когда отец поест, он немедленно бросился в атаку, обратившись с очень странной, если не просто дикой просьбой:

— Батя, я хочу лететь с тобой. Кому мне написать заявление, тебе или Свирскому?

От такой просьбы глаза у Игоря Сергеевича тотчас полезли на лоб и он поинтересовался у него:

— Данилка, ты что, сдурел? Это же полет в один конец и никто не знает, вернемся ли мы все обратно.