Андрей Балабуха - Распечатыватель сосудов, или На Моисеевом пути

— Нет, — сказал Феликс. — Я тебе на хвост никого не сажал.

На этот раз я ему поверил. Только стало мне еще безрадостней.

Ответ на этот вопрос я получил с самой неожиданной стороны. Уже когда Феликс уехал, Магда подошла ко мне.

— Я случайно услышала конец вашего разговора, Марк.

— Греха не вижу.

— Тебе очень важно знать, кто был в той «каме»?

— А ты как думаешь?

— Видишь ли… Это не за тобой следили… — Впервые на моей памяти Магда запиналась и подбирала слова. — Понимаешь, ты меня вызвал… Срочно… А он не поверил, что — работа…

— Постой, постой. Кто — он?

— Неважно, кто. Дурак один.

— Только не за рулем.

— Дурак. Но гонщик.

Показалось мне, или в самом деле между последними двумя ее словами проскользнула крохотная, почти неуловимая пауза? Или я становлюсь слишком подозрительным?

— Вот и не водись больше с дураками, — посоветовал я.

— Не буду, — пообещала Магда с готовностью. — Во веки веков. Замужним женщинам это не к лицу.

Замужним! Ого!

— Аминь.

Интересно, знал ли капитан Бьярмуле, чем занимается его жена между концертами и экзерцициями? Хоть догадывался? И — был ли гонщик? И гонщик ли?

И вдруг мне стало противно. К черту! Феликса, Йомалатинтис, гонщиков все! Могу я в конце концов просто жить?!

Очевидно, что-то такое проступило у меня на физиономии, потому что Магда обеспокоенно спросила:

— Что? Голова? Болит?

— Ерунда, — отмахнулся я. — Слушай, давай-ка перед Севастополем завернем в Карью. Я тебя со своими познакомлю.

А заодно — и поговорю с ними. Они ведь не только родились, — они «жили до», как говорит Феликс.

И еще я подумал, что рано или поздно нам с Магдой тоже придется обращаться за лицензией. Потому что я не хочу быть последним из всех Айле, как Меряч.

И что тогда?

1989