Александр Абердин - Во имя прогресса

Тюремщики тут же наорали на эксперта и одарив Иля недобрыми взглядами, принялись проверять содержимое его пластикового контейнера, но оно не вызвало у них никаких подозрений и вскоре Всадник вышел из досмотровой. С этого момента надзиратели сразу же сделались очень вежливыми и предупредительными, а когда дверь камеры, в которую его завели захлопнулась за Илем, он услышал, как один надзиратель поддел другого:

— Ну, и где твой коронный пинок под зад, Слай?

Тот возмущённо воскликнул:

— Я что, дурак по твоему! Он же запросто может пропороть алмазником любой боекостюм. Будь это ещё какой-нибудь валух из космодесанта, я бы ещё рискнул, но пинать Всадника, нет уж, увольте. Так и без ног остаться можно.

Это слышала вся камера и потому узники, а их было человек пятнадцать, тотчас принялись аплодировать Илю. Его сразу же пригласили к большому столу, стоящему посреди камеры, предложили кружку горячего чая и стали с ним знакомиться. Старожилом камеры был широкоплечий чернокожий парень, который дожидался суда уже больше года. Он же был в камере за старшего и сразу сказал Илю, что у них в камере нет беспредела, хотя почти все узники и были уголовниками. Всадник Иль поставил на стол контейнер с продуктами и предложил сокамерникам позавтракать, пока пирожки горячие. Те вели общее хозяйство и двое дежурных по камере тут же забрали контейнер и принялись накрывать на стол. Застолье было совсем таким, к которому Иль давно уже привык, выступая на ипподромах в разных городах. У Всадников никогда не было лишних денег, чтобы ходить по дорогим ресторанам и потому они всегда обедали так.

После завтрака, который в этой камере был вторым, сокамерники принялись расспрашивать Иля не о том, как он угодил в тюремную камеру, а о жизни в степи. Их интересовало буквально всё, но больше всего, чем ещё помимо выступлений на ипподромах зарабатывали себе на жизнь Всадники. Иль рассказал им о том, как они выращивают пшеницу и скот, как заготавливают корма, как ловят рыбу в озёрах и что изготавливают в своих мастерских. Баз Лемон, которого арестовали за кражу со склада, но у судей всё никак не находилось времени на то, чтобы отправить его в тюрьму, покивал головой и сказал:

— Да, парень, хорошо вы живёте. Вам там и воровать не нужно. У вас и так всё есть.

Иль сочувственно вздохнул, открыл один из газырей и вытащил из него пять тонких самокруток. Одну он закурил сам, а остальные разобрали его сокамерники. Пуская дым кольцами, он поинтересовался у старшего по камере:

— Баз, а какого это лешего ты здесь сидишь? Раз эти идиоты не смогли припаять тебе срок за год, то тебя должны были уже выпустить, да, ещё и выплатить тебе компенсацию. Что ты вообще украл такого, что федеральный судья всё никак не влепит тебе твои заслуженный пять лет?

— Как это, они должны меня выпустить? — Удивлённо воскликнул Баз — Адвокат мне ничего подобного не говорил.

Пока Иль находился в сорок девятом участке, он основательно проштудировал уголовно-процессуальный кодекс, а так же ещё с полдюжины электронных книг по судопроизводству и потому уже имел о нём кое-какое представление. Он усмехнулся, развёл руками и сказал:

— Ну, не знаю что там у тебя не так с твоим адвокатом, может быть ты ему мало денег платишь или он у тебя вообще бесплатный, но по закону тебя нельзя держать в тюряге без объявления тебе приговора суда больше месяца. Тебя, конечно, могут держать и дольше, но по специальному решению суда в том случае, если следствие докажет, что оно сможет предоставить суду какие-то улики или вещественные доказательства по истечение какого-то времени. Ну, а уж если следствию на это и года не хватило, то что бы ты не сделал, с тебя должны снять все обвинения, извиниться перед тобой, выпустить на свободу, да, ещё и заплатить тебе за моральный и материальный ущерб.

— Так я же безработный! — Воскликнул Баз — Сидел на пособии и склад этот бомбанул просто так, от безделья. Вообще-то я муниципальный рабочий, оператор мусоровоза. Только у нас в Кассини мусора и безработных много, а мусоровозов мало.

Иль махнул рукой и успокоил:

— А это тебя не должно волновать, компенсация всё равно начисляется не из расчёта твоей зарплаты. Слушай, я смотрю у вас тут даже компьютер есть. Давай-ка я накатаю тебе ходатайство и ты прямо сейчас вызовешь тюремное начальство и заявишь ему протест по всей форме. Если верить тем комментариям, которые я прочитал, то особо строго с судейских взыскивают за те страдания, которые ты испытывал после того, как стал мотать в тюряге лишка. Ну, рубаху на груди тебе рвать не надо, а вот сказать, что ты не знаешь, как теперь жить дальше, когда в твоей душе убили веру в правосудие, стоит.