Александр Абердин - Во имя прогресса

— Значит ты будешь держаться от них на расстоянии в триста пятьдесят шагов, Яхвир. — Спокойно сказал Иль — И будь добр, надень очки-увеличитель. Так ты будешь с точностью до метра знать расстояние до пиратских галер. Запомни, они не должны приблизиться к «Аркане» ближе, чем на триста метров. Дистанция большая, но я же не собираюсь попадать из своего лука в глаз пиратскому капитану. — Увидев внизу отца Вастоса, Иль громко крикнул ему — Эй, святой отец, скликай Всадников! Работа появилась. Пускай все возьмут станнеры, а ты принеси мне мой лук с гремучими стрелами, а сам вооружись матюгальником. Будешь взывать к разуму этих заблудших баранов и заклинать их именем Господа нашего Дессора сдаться в плен.

Отец Вастос, одетый в одни белый исподние портки, радостно заулыбался и помчался в кубрик. По пути он выкрикивал имена попадавшихся ему на глаза Всадников и звал их за собой. На верхнюю палубу уже выскакивали тем временем истурийские и лоренхейдские воины, а на капитанский мостик примчался князь Триарий, уже нацепивший на нос зеркальные чудо-очки, но ещё не облачившийся в доспехи, сундук с которыми притащили двое его слуг. Жестом велев им поставить сундук на палубу и исчезнуть, он оттеснил Иля и капитана Яхвира подальше от остальных истурийцев и заговорщицким тоном спросил:

— Что будем делать, парни? Топить или брать в плен?

Иль ответил:

— Конечно брать в плен. Мы же не палачи.

Князь ухмыльнулся, кивнул головой и сказал:

— Тогда приведём их в поводу в Ледерсток и там их всех вздёрнут на виселицу. На Суотванзе ненавидят пиратов, хотя клянусь башмаками святого Йорва, — половина из них суотванзийцы. Но это отребье давно уже забыло про свой дом.

Иль улыбнулся и помотав головой сказал:

— Нет, Триарий, если уж в Ледерстоке кого и казнят, то только самых отъявленных ублюдков. Я не думаю, что те парни, которые сидят на вёслах, такие же негодяи, как их пиратские вожаки, ну, да, мы всё скоро узнаем. Когда допросим их.

Князь Триарий хотел было что-то сказать, но тут на капитанский мостик по широкому траппу, отталкивая друг друга, хотя по нему запросто могло подняться плечом к плечу человек шесть здоровенных мужиков, поднялись две сердито сопящие рослые девицы, облачённые в кольчужные доспехи, но ещё не надевшие на свои головы шлемы типа коринфский барбют. Князь тут же повернулся лицом к океану и принялся вглядываться в него. Помолодев, он стал нуждаться в женском обществе, но зная о том, что как одна, так и другая красотка были любовницами его нового юного друга, старательно избегал их, хотя они и не обращали своего внимания ни на кого, кроме Иля. Обе красотки, черноволосая Илина и Таня, которая была почти стопроцентной блондинкой, наконец отошли друг от друга и положили руки на эфесы своих абордажных сабель. У каждой из них было по две штуки. Иль, посмотрев на них чуть ли не с ужасом, воскликнул:

— Леди, я прошу вас немедленно разоружиться! За это вам будет дозволено находиться на капитанском мостике.

Таня воинственно воскликнула:

— Граф, я намерена принять участие в этом сражении! Ведь это же пираты и их нужно уничтожать повсеместно.

Вот тут Иль не выдержал и рявкнул:

— Быстро снять пояса с саблями! Обе! Иначе я вас сам разоружу и запру в какой-нибудь кладовке. Мне только того и не хватало, злобные фурии, чтобы вы перерезали всех людей на этих пиратских галерах. Может быть они и преступники, но не настолько кровожадные, чтобы напускать вас на них. Насколько мне это известно, пираты только грабят торговые суда и берут в заложники с целью выкупа купцов и прочих богатых пассажиров, но как правило никого не истязают и не казнят. Быстро я сказал! Или вы у меня сейчас точно обе схлопочете по заднице!

Обе девицы обиженно зашмыгали носами, но пояса расстегнули и абордажные сабли с глухим стуком упали на палубу, а они сами отошли в сторону. Подбежавший матрос тут же подхватил с палубы их оружие и спрятал его в ларь. По трапу тяжело забухал сапогами отец Вастос, держащий в одной руке длиннейшую кожаную сумку, а в другой мощный мегафон с медным раструбом, исполненный под старину. Он уже был облачён в кольчужный доспех поверх своей серой монашеской рясы и шлем. Иль взял из его рук не слишком толстую кожаную сумку, присел на корточки и принялся расстёгивать латунные застёжки. Внутри неё лежал японский лук длиной в добрых три метра, колчан и пять дюжин полутораметровых стрел с разрывными гранатами. Он вынул лук, быстро натянул на него тетиву и потренькал ею, она издавала низкий, басовый звук. Князь тут же обернулся и поинтересовался удивлённым голосом: