Владимир Талалаев - Рагнарек

...Чайная церемония проходила на редкость тихо. К великой радости скелетов Сашка наконец-то замолк и теперь вертелся возле гостей. Гельберг и Коваленко потягивали ароматный напиток, а Король Эльфов округлившимися глазами пялился на молодого дракона.

— Собственно, пора бы и о деле поговорить, — Гельберг поставил на стол чашечку и кивнул Бертраму. Пока лич наливал новую порцию, полковник продолжил: — Мы, как официальные представители землян, хотели бы установить более тесные контакты с эльфами. Для начала, мы вынуждены извиниться за все бесчинства, устроенные землянами за последние два года. Это происходило под воздействием внешних факторов, от нас не зависящих. И только лишь появилась возможность преодолеть оные факторы, как это немедленно было сделано. Мы смеем заверить вас, что в дальнейшем действия землян не будут причинять вред вам и вашим территориям, а также надеемся на Ваше понимание происходящего.

— Ты всегда такой весь из себя официальный, когда о дипломатии говоришь? — усмехнулся эльф.

— Ну, не знаю, как у эльфов, но вообще-то это язык дипломатии и есть. Точность и ясность во имя взаимопонимания.

— Мы считаем, что залог взаимопонимания — это дружеское отношение ко второй стороне переговоров. А слова — они только слова, если их не подкреплять эмоциями... Впрочем, все вы, земляне, такие практичные, рациональные, деловые.

— Но ведь заключение любого договора — это и есть дело. Важное. Государственное. Национальное. Дипломатия... И любая недосказанность часто может стать причиной недоверия и будущих конфликтов, вот почему язык дипломатии землян сух и лаконичен, недвусмысленен.

— А скажи-ка, Гельберг, часто нарушались недвусмысленные договоры или нет? За всю историю земной дипломатии?

— Часто... Но без дипломатии это происходило бы еще чаще...

— Трудно спорить с такой логикой, — вздохнул Король. — У нас просто нет альтернативной Вселенной, где можно было бы переиграть эту ситуацию и потом сравнить результаты.

— Возможно — в этом наша беда, — согласился Фридрих. — Но у нас есть только эти опоры, и приходится обходиться только тем, что имеем. И, как видишь, мы уже общаемся с десятками цивилизаций из самого далекого космоса, а вы пока еще обитаете в лесах, как наши пращуры...

— Ну и что мы не видели в этом космосе? — поморщился эльф. — Все эти звезды, теплые и пушистые с поверхности нашей родной планеты, становятся колючими и безжалостными в галактической пустоте. Холод и запустение никогда не способствовали романтике.

— Романтика — не в обитании среди холода и запустения, а в преодолении их. В поиске нового.

— Ой, оставьте это... Лететь через холод, влипать в течения у Скут-полюса, и все только затем, чтобы найти еще сотню-другую каменных шаров безатмосферных планет? Зачем это нужно? На них жизнь или никогда не возникнет, или вымерзнет, как на Снежной...

— Я удивлен, что житель лесов так сведущ в космических делах, но сведения Ваши, Ваше Величество, немножечко устарели. Земляне зажгли возле Снежной четыре искусственных солнца, и теперь этот мир — цветущий край среди бесконечных океанов.

— С зелеными земными дубами, завезенными переселенцами?

— Никоим образом. С синевой местных деревьев, пробудившихся от вековой спячки под ледяным панцирем... А Вы бы видели цветы, что каждое лето покрывают Остров Краба. Словами это трудно передать...

— И все же мой народ отказался от полетов в космос. Мы — хранители нашего мира, и в этом наша судьба.

— Дяденька, — встрял в разговор Сашка, — А на чем вы летали к звездам?

— На Парусниках. На звездных Парусниках... — эльф вздохнул. — Но их нету уже века...

— Вы их переоборудовали под что-то или кому-то продали? -поинтересовался Гельберг.

— Как можно?! — возмутился Король. — Они же живые! Мы просто отпустили их, когда отказались от полетов и они стали нам не нужны...

— Ты хотел эмоций, лесной житель? — взъярился вдруг размеренный Гельберг. — Ну так получай: ну и сволочь же ты! Не смотри невинными глазками! Это же все равно, что псину вырастить с маленького щенка, а потом взять и выгнать из дома пинком только за то, что тебе надоело за ней ухаживать! Вам надоело летать — и вы выгнали свои Корабли. На счастье -тут рядом с вами нет ни одного варлона. Они бы рассказали тебе, праведный ты наш, что происходит с кораблем, потерявшим хозяина! Корабль такой поканчивает с собою! Умирает от тоски и печали! И это — потерявший хозяина. А что чувствует выброшенный Корабль?! Разве это не предательство, а?..