Колин Уилсон - Дельта

Мерлью вылезла следом. Паук-стражник пытался преградить ей путь, но она уверенно протиснулась и встала сбоку от Найла.

– Тебе входить нельзя, – тихонько сказал Найл.

– Мне можно везде, где захочу. Я принцесса, – она заносчиво взглянула на ближайшего стражника. Тот в ответ налился яростью. С ним пререкаются, и кто – несчастные двуногие! Но присутствие начальника приструнило стражника. Найл, сознавая это и опасаясь собственной реакции, если пауки тронут Мерлью, взял ее за руку.

– Пожалуйста, не ходи со мной сейчас. Мне надо все уладить самому.

Мерлью упрямо поджала губы.

– Уйду, когда провожу.

Один из пауков тронул Найла за плечо и поманил к дверям. Мерлью двинулась в темное помещение бок о бок, игнорируя неприязнь стражников. Начальник стражи стоял, глядя на людей до странности отрешенным взором – Найл подспудно чувствовал, что из восьмилапых этот гораздо опаснее других. От его глухой, бездумной враждебности в Найле вскипал гнев, однако было ясно, что эмоции необходимо сдерживать. Ощущалось и то, что жук-бомбардир чувствует себя неуютно и не вполне уверенно. В соответствии с этикетом, с ним надлежало обращаться обходительно и с почтением; на деле же пауки откровенно давали ему понять, что терпят его, как незваного гостя. Что, в свою очередь, становилось жестом неуважения к Хозяину. Вместе с тем, явного пренебрежения не выказывалось, и непонятно было, то ли негодовать, то ли тактично помалкивать. Чувствуя смятение бедолаги, Найл снова проникся острой ненавистью к паукам.

Он ожидал, что вверх поведут под конвоем. Вместо этого их заставили стоять в темном углу парадной. Трое стражников тесно их окружили. Их тела источали особый едкий запах, Найлу он показался отвратительным. Что касается внешнего вида, у них он был не такой устрашающий, как у мохнатых «бойцов»; казалось, смертоносцы источают зловещий дух насилия.

Терпение Мерлью истощилось. Ежедневное общение с пауками сделало ее дерзкой. Она с повелительным видом протолкнулась между двумя стражниками и остановилась перед начальником.

– Почему нас заставляют ждать?

Паучище просто выставился на нее, якобы не понимая; таким образом он выказывал свое презрение. Мерлью сердито зарделась и возвратилась к Найлу.

– Я буду жаловаться Повелителю. Они не имеют права обращаться с нами, как с челядью.

– Да, никому не нравится быть челядью, – задумчиво проронил Найл.

Двери отворились, и вошел еще один смертоносец. Глаза у Найла уже привыкли к тусклому свету, и он различал, что этот, вошедший, стар, и длинные, тонкие его ноги поддерживают грузное туловище с видимым трудом. Мерлью вгляделась в восьмилапого с обновленным интересом. Когда смертоносец взошел по лестнице и скрылся за углом, она прошептала Найлу на ухо:

– Дравиг, главный советник Повелителя. Оказывается, ты для них важная персона.

Найл криво усмехнулся. Он понял, что Мерлью под впечатлением.

Тут начальник сделал стражникам знак. Ближайший из них легонько подтолкнул Найла – иди, мол. Найл от неожиданности запнулся. Мерлью гневно развернулась к пауку:

– Попробуй только тронь!

Мерлью увидела, что начальник стражи остановился впереди, преграждая путь. Она гневно вперилась в него:

– Я иду с ним!

Шагнула было вперед, но словно наткнулась на невидимый барьер. Смертоносец просто сковывал ее движения, не давая шевельнуться. Глаза у Мерлью посветлели от гнева. Найл положил ладонь ей на руку.

– Прошу тебя, подожди здесь. Мне надо сходить одному. Мерлью с усилием сдержалась.

– Ладно.

Она уничижительно поглядела на начальника стражи и, повернувшись, вышла из полуоткрытых дверей. Найл вздохнул с облегчением. Со вспыльчивостью этой особы хлопот не оберешься.

Они пошли вверх по лестнице. Когда Найл был здесь в прошлый раз, здание казалось полным активности; помнится, в одном из залов некто вроде строевого командира выкрикивал наставления бойцам. Найл на ходу прикрыл глаза и попытался расслабиться. Едва сделал это, как стала ясна причина тишины. Весь город пребывал в трауре по сотням погибших пауков и тем многим, что умирали сейчас от жестоких ожогов. Найлу никогда не думалось, что пауки могут в точности как люди скорбеть по своим близким, и на миг проникся сочувствием. Тут он запнулся: смертоносец сзади подтолкнул в шею. Сочувствия как не бывало – одна неприязнь, хотя и не такая глубокая, как прежде.

Когда приблизились к обитой черной двери, та распахнулась, открывая взору темную внутренность залы с переплетением тенет. Найл напомнил себе, что он здесь равный в правах, никак не узник, но нелегко было совладать с острым чувством страха, сжавшим вдруг сердце. Впервые за все время трое стражников отстранились и позволили Найлу пройти одному. Первым в зал вошел начальник стражи, затем, следом за Найлом, жук-бомбардир. Найл и жук-посланник стояли бок о бок, пристально вглядываясь в затенение. Найл попытался пронзить темноту вторым зрением, но впечатление складывалось такое, будто кто-то намеренно скрадывает вид. Затем в груди зазвучал знакомый вкрадчивый голос.