Лоис Буджолд: Игры форов

— Да уж, надо думать, — Ан выдохнул с сочувствием, а, может, его просто тошнило.

Майлз решил, что может выдержать сочувствие Ана. В нем, кажется, не было намеков ни на проклятую покровительственную жалость, ни, что любопытно, на более привычное отвращение.

«Это потому, что я его здесь заменю, — решил Майлз. — У меня могло быть две головы, и он все равно был бы чертовски рад меня видеть».

— Так вот чем вы занимаетесь, идете по стопам отца? — нейтрально спросил Ан. И, оглянувшись вокруг, добавил с сомнением: — Здесь?

— Я фор, — нетерпеливо ответил Майлз. — Я служу. Или, по крайней мере, пытаюсь. Куда бы меня ни послали. В этом и смысл.

Ан пожал плечами, недоумевая. По поводу Майлза или по поводу превратностей службы, закинувшей его на остров Кайрил, — этого Майлз определить не мог.

— Ну, — Ан со вздохом оттолкнулся от поручня. — Сегодня признаков ва-ва нет.

— Признаков чего нет?

Ан зевнул и ввел ряд цифр — взятых из разряженного воздуха, насколько мог судить Майлз — в свою отчетную панель, отображающую почасовой прогноз погоды на сегодня.

— Ва-ва. Что, никто не сказал вам про ва-ва?

— Нет…

— А должны были. И в первую очередь. Чертовски опасные, эти ва-ва.

Майлз начал прикидывать, не пытается ли Ан его надуть. Как обнаружил Майлз, розыгрыши могли быть достаточно тонкой формой издевательства, чтобы проникнуть даже сквозь броню ранга. В конце концов, искренняя ненависть избиения доставляла только физическую боль.

Ан снова перегнулся через поручень, чтобы на что-то указать.

— Видите все эти веревки, которые тянутся от двери к двери между зданиями? Это на случай, если будет ва-ва. Хватайтесь и висите на них, чтобы вас не сдуло. Если сорветесь, не раскидывайте руки, пытаясь остановиться. Я видел, как многие парни таким образом поломали себе запястья. Сгруппируйтесь и катитесь.

— Что это, черт возьми, за ва-ва? Сэр.

— Сильный ветер. Внезапный. Я однажды видел, как он поднялся с полного штиля до 160 километров, а температура упала с плюс десяти до минус двадцати — и все это за семь минут. Длится он от десяти минут до двух дней. И почти всегда дует с северо-запада, при нормальных условиях. Удаленная станция на берегу дает нам примерно двадцатиминутное предупреждение, и мы включаем сирену. Это означает, что вы никогда не должны оставаться без теплых вещей или в более чем пятнадцати минутах от какого-нибудь бункера. Там вокруг тренировочных площадок полно бункеров. — Ан махнул рукой в соответствующем направлении. Он казался серьезным, даже очень. — Если услышите сирену, бегите со всех ног к укрытию. Учитывая ваши размеры, если вас однажды поднимет и сдует в море, вас никогда больше не найдут.

— Хорошо, — сказал Майлз, про себя решив обязательно, при первой возможности проверить эти предполагаемые факты в метеорологических записях базы. Он вытянул шею, чтобы заглянуть в отчетную панель Ана. — Откуда вы взяли эти данные, которые только что ввели сюда?

Ан с удивлением уставился на свою отчетную панель:

— Ну, это правильные цифры.

— Я не подвергал сомнению их точность, — терпеливо ответил Майлз. — Я хочу знать, как вы их получили. Чтобы я смог проделать это завтра, пока вы еще здесь, чтобы поправить меня.

Ан взмахнул свободной рукой в незаконченном, досадливом жесте:

— Ну…

— Вы же не выдумываете их, правда? — спросил Майлз с подозрением.

— Нет! — ответил Ан. — Я как-то не задумывался, но… Думаю, это то, как пахнет день.

Он вдохнул, как бы демонстрируя сказанное.

Майлз поморщил нос и, в целях эксперимента, принюхался. Холод, морская соль, вынесенная на берег гниль, влага и плесень. Нагретый пластик в некоторых из мигающих и вращающихся инструментов рядом с ним. В обонятельной информации, поступающей в его ноздри, средняя температура, атмосферное давление и влажность в настоящий момент, а тем более через восемнадцать часов, никак не проявились. Он оттопырил большой палец и указал на метеорологическое оборудование.

— Есть здесь какой-нибудь запахомер, чтобы дублировать то, что вы делаете?

Ан пребывал, кажется, в искреннем замешательстве, как если бы его внутренняя система, чем бы она ни была, в результате внезапного осознания ее существования вдруг расстроилась.

— Сожалею, мичман Форкосиган. У нас, конечно, есть стандартные компьютерные прогнозы, но, по правде говоря, я уже много лет их не использую. Они недостаточно точны.

Майлз уставился на Ана и пришел к ужасной догадке. Ан не лгал, не шутил и не выдумывал. Пятнадцать лет опыта, ушедшего в подсознание, — вот что выполняло эти тонкие функции. Резерв опыта, который Майлз не мог скопировать. «Да и не хотел бы», — признался он про себя.