Лоис Буджолд: Игры форов

Парадная форма рейнджеров представляла собой более изящную версию их комбинезонов. Сочетание желто-коричневого, черного и белого цветов вызывало у Майлза ассоциацию с мехом сторожевых собак. «Эта сучка кусается», — напомнил он себе. Кавило улыбнулась и переместилась поближе к Майлзу. Она излучала свежий запах своих ядовитых духов: должно быть, она в них просто искупалась.

Майлз наклонил голову в приветствии, сунул руку в карман и вынул два носовых фильтра. Он вставил по одному в каждую ноздрю, где они мягко расширились, закрывая пазухи, и глубоко вдохнул для проверки. Фильтры работали отлично. Они отфильтровали бы и гораздо меньшие молекулы, чем мерзкую органику этих дурацких духов. Майлз выдохнул через рот.

Кавило наблюдала за его действиями с выражением раздосадованного гнева:

— Черт бы тебя побрал, — пробормотала она.

Майлз пожал плечами, разведя руки в стороны, как бы говоря: «А чего бы ты хотела?»

— Вы уже готовы с остатками своего войска убраться отсюда?

— Сразу после этого идиотского спектакля. Мне придется оставить шесть кораблей: они слишком повреждены, чтобы совершить скачок.

— Разумно. Если верванцы вскорости и не догадаются о вашей роли, то нелицеприятную правду, вероятно, поведают им цетагандийцы, когда поймут, что им самим до вас не добраться. Не стоит вам задерживаться в этих местах.

— Я и не собираюсь. Надеюсь, что никогда не увижу это место. А к тебе это относится вдвойне, мутант. Если бы не ты… — она досадливо покачала головой.

— Кстати, — добавил Майлз, — дендарийцам уже заплатили за эту операцию трижды. Первый раз — наши первоначальные наниматели аслундцы, второй — барраярцы, и третий — благодарные верванцы. Каждый согласился полностью покрыть наши издержки. Получилась довольно недурная прибыль.

Она буквально зашипела:

— Молись, чтобы мы никогда больше не встретились.

— Тогда прощайте.

Они вошли в помещение, чтобы принять предназначенные им почести. Хватит ли железных нервов Кавило, чтобы принять награду от имени рейнджеров, которые были разгромлены из-за ее запутанных интриг? Оказалось, хватило. Майлза чуть не стошнило.

«Моя первая завоеванная медаль, — подумал Майлз, когда комендант станции прицепил ее ему, сопроводив до смущения лестной похвалой, — и я даже не смогу носить ее дома». Медаль, форма и сам адмирал Нейсмит вскоре должны будут вернуться в кладовку. Навсегда? По сравнению с Нейсмитом, жизнь энсина Форкосигана была не слишком привлекательна. И все же… Сущность военной службы оставалась той же, с какой стороны ни смотри. Если и была разница между ним и Кавило, она, должно быть, заключалась в выборе того, чему они служили. И того, как они служили. «Не все пути, но один путь».

Когда несколько недель спустя Майлз приехал обратно на Барраяр в отпуск, Грегор пригласил его на обед в императорскую резиденцию. Они сидели за столом из кованного металла в Северных садах, знаменитых тем, что они были спроектированы императором Эзаром, дедом Грегора. Летом это место будет в глубокой тени, сейчас его украшал свет, проникающий сквозь молодую листву, трепещущую на мягком весеннем ветру. Охрана выполняла свои функции вне пределов видимости, слуги ожидали вне пределов слышимости, пока Грегор не воспользуется устройством вызова. Насытившись первыми тремя блюдами, Майлз потягивал обжигающий кофе и планировал атаку на второе пирожное, которое пряталось на салфетке под толстым камуфляжем из крема. Или это превысит его силы? Такое питание было куда как лучше, чем рационы контрактных рабов, которые им приходилось делить, не говоря уже о собачей жвачке от Кавило.

Даже Грегор, кажется, смотрел на все новыми глазами.

— Знаешь, космические станции по-настоящему скучны. Все эти коридоры, — заметил он, пробегая взглядом мимо фонтана и далее по изгибающейся кирпичной дорожке, нырявшей в буйство цветов. — Я перестал видеть, как прекрасен Барраяр, глядя на него каждый день. Нужно было забыть, чтобы вспомнить. Странно.

— Были моменты, когда я не мог вспомнить, на какой космической станции нахожусь, — согласился Майлз с полным ртом выпечки и крема. — Я не говорю о роскоши, но станции Ступицы Хеджена действительно тяготели к утилитаризму. — Он скривился от ассоциаций, вызванных этим последним словом.

Беседа коснулась недавних событий в Ступице Хеджена. Грегор просветлел, когда узнал, что Майлз тоже не отдал ни одного боевого приказа в общефлотской тактической рубке «Триумфа», кроме разбирательства с внутренним кризисом безопасности, делегированного ему Таном.