Марина Дяченко - Рассказы

– Ну, обычное дело, я с мужиками поговорю, у нас механизаторы знаешь какие, на честном слове наловчились ездить, потому как запчастей нет, соляры нет, а работать надо.

– Так то трактор, – сказал близнец Вова в синей футболке. – А то Альфа-Ромео.

– А какая разница? – удивился близнец Дима в зеленой рубашке. – Лишь бы руки у человека стояли как надо.

– У меня руки не стоят как надо, – признался Миша. – Я только уровень масла могу измерить.

– Так зачем же рисковать и ездить в одиночку? – спросил Анатолий. Его манера говорить заметно отличалась от речи остальных. Точно, бывший партийный босс, подумалось Мише.

– Еще повезло тебе, – сказал Вова, – что не среди леса заглох. А то ночевал бы под сосенкой.

– Повезло, – легко согласился Миша. – Приключение. А про себя подумал – упаси меня Боже впредь от таких приключений. Хорошо еще, что поехал без Юльки. Нет, больше не возьмусь, ну его.

– Я пойду, – после недолгого молчания сказала наконец Прокофьевна. – Поздно уж, Толечка, спасибо тебе за угощение, когда уже ты к нам выберешься…

– Выберусь, – пообещал Анатолий. Таким тоном и Миша говорил случайным приятелям: созвонимся… И все прекрасно понимали, что никто никому не позвонит.

Прокофьевна боком вылезла из-за стола – скамейки были вкопаны в землю. Вова и Дима вскочили, как по команде, Анатолий поднялся тоже, пошел провожать к калитке. Молчаливая женщина Инна принялась собирать со стола пустые тарелки.

– Может быть, еще чаю?

– Ага, – Миша поспешно кивнул. – Сейчас я только прогуляюсь… Тропинка была узенькая, а трава вокруг – росистая, шаг враво-шаг влево – и кроссовки мокрые, хлюп-хлюп.

– Счастливо, Прокофьевна, – сказал хозяин от ворот. – Малым привет передавай.

– Счастливо, Толь. Спасибо… тебе.

– Сама понимаешь – не за что. Прокофьевна хотела еще что-то сказать, запнулась, будто смутившись, вышла за ворота и зашагала по дороге. Глядя ей вслед поверх невысокого забора, Миша поразился, как это ей не страшно. Дорога через лес, километров пять, ночь кругом… И близнецы эти – ну хоть кто-нибудь догадался проводить! Велосипеды же есть у них… Невольно задержав дыхание, Миша потянул на себя деревянную дверцу с сердечком. Впрочем, смердело весьма умеренно; не розами, конечно, пахло, но в дороге Миша видел такие сортиры, что по сравнению с ними… Небо закричало. Крик был острый и направленный, крик был подобен иголке, и, нанизанный на ледяное острие, Миша не мгновение ослеп и оглох. Болезненной судорогой перехватило живот, и чудо еще, что, потеряв равновесие, Миша не свалился в поганую яму. Крик иссяк. Миша наощупь выбрался из сортира. Возвращаясь по узкой тропинке, он несколько раз оступился, так что кроссовки, конечно, промокли. Еще простудиться недоставало. За столом сидел один Анатолий. Близнецы куда-то сгинули, Инна мыла посуду. Мишина чашка стояла полная и уже чуть-чуть остыла.

– Эй, что это кричало? – спросил Миша как можно веселее. Инна не обернулась от своего таза. Анатолий пожал плечами:

– Птица, наверное…

На рассвете Инна села на велосипед и поехала в село за хлебом. Вова и Дима красили сарай, Анатолий оставался в доме; на столе дожидались стакан молока, ломоть сыра и кусок хлеба. Миша позавтракал без аппетита – ночь выдалась нервная, душная, раскладушка досталась продавленная, сны приходили нехорошие. Все утро ушло на возню с машиной. Ни запах леса, ни солнце, ни живописное хозяйство Анатолия уже не радовали. В чем суть поломки, Миша так и не понял, хоть и провел несколько часов, то копошась под крышкой капота, то листая авторитетную книгу «Иномарки». К обеду, когда Миша совсем устал и отчаялся, вернулась Инна, и с первого же взгляда Миша заподозрил неладное.

– Что-то случилось? Инна кивнула, не глядя. Позвала, обращаясь к раскрытому окну на втором этаже:

– Толя! Толь! Хозяин высунулся до пояса:

– Что?

– У Прокофьевны инфаркт, – буднично сообщила Инна. – Похороны завтра. Из-за сарая вышли одинаковые Вова и Дима в одинаковых белых майках, только у одного в руках была малярная кисть, а у другого – валик.

– Как же так? – беспомощно спросил Миша. После слов Инны прошла уже целая минута, и считать, что ослышался, больше не имело смысла.

– Ай-яй-яй, – сказал, кажется, Вова. – Жалко. Анатолий, ни слова ни говоря, прикрыл шторы. Через несколько секунд его высоченная фигура обнаружилась на пороге.

– В котором часу похороны?

– В два, – сказала Инна.

– Так, – сказал Анатолий. Миша закрыл капот. Побрел к дому, сел на краешек скамьи.