Харлан Эллисон - Молитва за того, кто не враг

-Мерзавцы! Ничего, недолго вам осталось! Скоро с вами посчитаются за все, будьте уверены! Вас нужно прикончить, всех до единого, вырезать всех евреев, до последнего младенца! Если бы я мог, я сделал бы это своими руками! День расплаты близится...

Лилиан Гольдбош застыла в неподвижности, не в силах шевельнуться, парализованная этим голосом из прошлого. Мгновение спустя она задрожала. Старый страх, погребенный, как мнилось совсем недавно, в глубокой могиле, вырвался на свободу. Могила оказалась вовсе не глубокой. Оживший мертвец прогрыз себе путь на волю и явился в мир живых.

Арч протянул руку, распахнул дверцу и вытолкнул Рорера на тротуар. К ним присоединились Фрэнк и Лилиан Гольдбош, которые вышли из машины с другой стороны.

- Я нашла ответ, - проговорила женщина. - Старый страх, тот, который погубил целые народы... Он первый, а будут еще... и еще...

Ее глаза остекленели от ужаса, однако она направилась к дому.

- Я запрещаю! - крикнул Рорер, подбегая к ней. - Вы не имеете права! Я позвоню в полицию! Вас арестуют за похищение, за нарушение права частной собственности...

Лилиан смотрела мимо него. На перемычку над дверью. Ее лицо вдруг просветлело.

Рорер обернулся. Арч и Фрэнк тоже попытались проследить взгляд Лилиан. Перемычку украшала сверкающая медная доска, у самого верха которой виднелось маленькое отверстие, а в нем - диковинные буквы.

- Шаддай, - проговорила Лилиан Гольдбош, осторожно прикоснулась к отверстию, затем поцеловала кончики своих пальцев. Лицо женщины чудесным образом преобразилось.

Виктор Рорер застыл как вкопанный.

- Замечательная мезуза[В иудаизме - шкатулка с пергаментом, на котором записаны цитаты из Торы. Мезуза крепится над входной дверью дома.]. Виктор, - сказала Лилиан, поворачиваясь к юноше. - Пойдемте, ребята. Теперь встречаться с родителями Виктора нет никакой необходимости.

Арч и Фрэнк уставились на Рорера. Тот вдруг стал похож на загнанное животное, от прежнего напускного равнодушия не осталось и следа. Он стоял на нижней ступеньке крыльца, одинокий и напуганный.

- Виктор, - произнесла Лилиан, - такой вещи, как счастливое детство, попросту не существует. Но надо как-то жить. Попытайся, Виктор. И пойми, мы с тобой вовсе не враги. - Помолчав, она прибавила: Я помолюсь за тебя.

Фрэнк с Арчем целую минуту озадаченно разглядывали Рорера. Они увидели пустышку. Пугало. Ничтожество, возникшее наместе цельного человека. Пожилая женщина, внезапно обретшая уверенность, с помощью невразумительных слов превратила Виктора Рорера в ничто, опустошила, точно мусорное ведро.

Рорер тихонько взвыл, сбежал с крыльца, пересек лужайку и скрылся за домом.

- Что вы ему сказали? - спросил Арч. - Что это значит?

Лилиан подошла к машине величавой королевской поступью. Ребята распахнули перед ней дверцу.

- Шаддай, - ответила она с улыбкой. - Таково, по Второзаконию, одно из имен Господа.

Лилиан села в машину, дверца захлопнулась. Арч и Фрэнк переглянулись. Ерунда какая-то. На их глазах явно произошло что-то значительное, но что именно никак не понять.

Они отвезли женщину домой. Лилиан поблагодарила, просила заходить. Ребята так и не рискнули поинтересоваться, что же все-таки произошло, ибо чувствовали, что о таких вещах не спрашивают - до них доходят своим умом.

Неожиданно им почудилось, что все, случавшееся в жизни до сих пор, -сущие пустяки. Танцульки, девочки, машины, школа, которая ничему не научила, бесцельная трата времени в кино и на пикниках, на улицах и на спортплощадках- все показалось ерундой по сравнению с тайнодействием, совершившимся у них на глазах.

- Шаддай, - повторил Арч.

- И мезуза... Кажется, так, - откликнулся Фрэнк. Они отправились к однокласснику, с которым никогда прежде не разговаривали. Его звали Арни Шугармен, и он объяснил им три вещи.

Вернувшись в квартиру Лилиан Гольдбош, они сразу поняли - что-то случилось. Входная дверь была приоткрыта, изнутри доносились звуки классической музыки. Ребята распахнули дверь настежь и заглянули в квартиру.

Лилиан Гольдбош лежала на залитом кровью полу, голова и руки женщины покоились на софе. Похоже, ее убили паровым утюгом. Ребята вошли в квартиру, избегая смотреть на лицо убитой, превратившееся в громадный сгусток крови. Убийца бил и бил, поддавшись злобе, что не имеет ни начала, ни конца. Фрэнк снял телефонную трубку, набрал номер.

- П-полицйю, пожалуйста... Я хотел бы сообщить... об убийстве...

Лилиан Гольдбош погибла, пораженная тем самым страхом, что преследовал ее на протяжении многих лет, а потом наконец нашел и внес в список своих жертв. Она нашла ответ - на двадцать пять лет позже, чем следовало.