Харлан Эллисон - Похоже, Тотошка, что мы с тобой не в Канзасе

Я же заявил, что, если он не уберется немедленно к чертовой матери, я ему циферблат начищу.

Джентльмен ушел, продолжая вопить, Бен Бова вернулся в Нью-Йорк, я поехал к больной матушке и убедился, что она выкарабкается, вернулся в Лос-Анджелес и сел заканчивать пилотный сценарий.

Это было уже в июне. Или в июле. Сейчас трудно вспомнить. В любом случае до намеченного дебюта оставались считанные недели, а у них не были готовы даже главные моменты. Не говоря уже о том, что обещанные спецэффекты Трамбулла еще не были разработаны. Производственники под управлением Дэвидсона смахивали на команду корабля из юмористической передачи "Пожарная и водяная учебная тревога", Клайн бешено старался всучить несуществующий товар людям, которым было наплевать, что они покупают, я выдавливал из себя "Феникс без пепла" - начальный фрагмент самого дорогостоящего телевизионного проекта за всю историю Канады.

А еще против меня выдвинула обвинение Гильдия писателей за работу во время забастовки.

Я позвонил агенту Марти и пригрозил, что, если еще раз услышу от него "езжай к Бобу Клайну", я ему кишки выверну наружу. В моем лексиконе слово "клайн" встало рядом со словами "эйхман", "живодер", "раковая опухоль" и "повтор".

Но писать я продолжал. Я закончил сценарий и послал его в Торонто с одним только перерывом в работе.

В разговорах с представителями Си-Ти-Ви и Дэвидсона, ну и, конечно, с Клайном и его подпевалами мне часто попадалось имя Норман Кленман. Вот кто, как говорили, способен решить все мои проблемы со сценарием. Канадский писатель, уехавший в Штаты за деньгами, оставшийся канадским гражданином и знакомый с тем, как пишутся сценарии американских сериалов, мог бы создавать классные сценарии, не нуждающиеся в коренных переделках. Однако в Торонто я был слишком перегружен текучкой, чтобы думать о Клеймане.

Но пока я сидел над сценарием в Лос-Анджелесе, мне позвонил мистер Кленман, находившийся в тот момент в Ванкувере. "Мистер Эллисон, - сказал он довольно вежливо, - я Норман Кленман. Билл Дэвидсон хотел, чтобы я вам позвонил насчет "Затерянных в звездах". Я прочел вашу библию, и, откровенно говоря, мне она показалась очень трудной и запутанной; я вообще в научной фантастике не разбираюсь... но если у вас есть желание меня обучить и заплатить по высшей ставке, установленной только что Гильдией, то я буду рад написать для вас сценарий".

Я ему сказал "спасибо" и обещал позвонить, как только спасу своего главного героя в конце четвертой серии.

Когда я вышел из этого шоу, то человеком, который был нанят не только на мое место, но и для переписывания моего сценария, оказался Норман Кленман. Тот самый, который "я вообще в научной фантастике не разбираюсь".

Мечты об успехе моего детища, о приятной славе и еще более приятных денежках к тому времени развеялись как дым, но все же я старался написать сценарии, которые подрядился сделать, и тут вдруг случилась еще одна вещь, и я понял, что все должно кончиться мусорной корзиной.

Я был почетным гостем на конвенте в Далласе и все пытался набраться духу и сказать, что "Затерянные" станут динамитом. В холле меня поймали по пейджеру. Звонил Билл Дэвидсон из Торонто. Наш разговор лучше десяти тысяч слов скажет вам, что именно мне в работе не нравилось.

- Большие трудности, Харлан, - сказал Дэвидсон. В его голосе звучала паника.

- Что там у вас?

- Биосферу пятьдесят миль в диаметре мы снять не можем.

- Почему?

- На горизонте получаются нечеткие очертания.

- Билл, глянь в окно. На горизонте все линии нечеткие.

- Да, конечно, но в телевизоре она получится на грязном фоне. Мы сделаем биосферу шесть миль.

- ЧЕГО?

- Шесть миль, больше не можем.

Это был гвоздь, на котором держался весь пилотный сценарий. Герой скрывается от толпы линчевателей. На биосфере диаметром пятьдесят миль это возможно. На шестимильной биосфере им оставалось бы только взяться за руки и пройти шеренгой.

- Билл, придется переписывать весь сценарий!

- Ничего другого не остается.

И тут, в ослепительный момент "сатори", я понял, что Дэвидсон не прав, напрочь и намертво не прав. Его мысль сковывало желание отвергнуть логику сценария, вместо того чтобы до конца ее продумать.

- Билл, - говорю я, - кто может, глядя на экран, сказать, за шесть миль от него горизонт или за пятьдесят? А поскольку мы показываем закрытый мир, которого никогда раньше не было, почему бы ему не выглядеть так, а не иначе? Снимай на самом деле шестимильную биосферу и назови ее пятидесятимильной.