Кир Булычев - Младенец Фрей

Специализируясь в педиатрии, я разработал методику поиска гормона Би-Эм и с этой целью исследовал в периоды 1925-1931, 1936-1938, а также в 1956-1980 гг. кровь примерно 40.000 пациентов, и у 26 гормон Би-Эм в крови наличествовал. К сожалению, превратности моей жизни не позволили мне наблюдать этих пациентов регулярно, но по возвращении из заключения я проследил жизнь семерых детей, и абсолютно все они, независимо от судьбы, показали данные исключительности, признаки талантов, но необязательно творческого характера. Тем не менее можно утверждать, что массовое тестирование детей на предмет обнаружения в крови гормона Би-Эм позволит на ранних стадиях развития определять потенциально великих людей. Гормон Би-Эм - клеймо Природы..."

Далее шло несколько вычеркнутых строчек и продолжение было написано иными чернилами:

"Остаются без ответа некоторые важнейшие вопросы. Допустим, что появление гормона Би-Эм в организме человека обусловлено великой случайностью, игрой Природы, нуждающейся для своих высших целей в выдающихся личностях. Но есть ли в том закономерности? Все мои попытки отыскать гормон у родителей тех детей, что были отмечены знаком Природы, не увенчались успехом. Не дали результатов и поиски его в крови потомков тех персон, кто обладал гормоном во взрослом состоянии. Я знаю, что гормон может исчезнуть из крови, но остается открытым вопрос, а не может ли он появиться уже в зрелом возрасте? На все эти вопросы я не могу дать ответа.

Но самый главный вопрос заключается вот в чем: для чего это понадобилось Природе, либо высшему Существу, каковое мы можем идентифицировать с Природой?

Я могу здесь лишь сделать предположение, которое будет таким же необязательным, как любое другое. Я полагаю, что самая хрупкая и ценная субстанция человечества - гений. Серая масса, из которой состоит человечество и которая является гарантом его живучести, стремится любой ценой избавиться от аномалий. Поэтому человечество всегда уничтожало идиотов и гениев. Причем, вторых куда более безжалостно. Ведь идиота можно пожалеть, а гению приходится завидовать. Мне представляется порой, что вся история рода людского - это борьба серости и крайностей. И без крайностей невозможно развитие. Следовательно, ради сохранения ничтожной, слабой популяции гениев Природа пошла на дополнительные хитрости, снабдив их механизмом выживания - возможностью спрятаться в раковину времени, возможностью избежать смерти от неожиданной болезни... И мало ли может быть иных неведомых хитростей, которыми Природа одарила своих светлячков?

Причем, когда я говорю о гениальности, охраняемой Природой, я не беру на себя смелость определять морально-этические критерии этих индивидуумов. Боюсь, что и Природа не задается этой проблемой, среди ее детищ должен быть определенный процент гениев. И она их защищает... А гений и злодейство для нее неразличимы".

Далее было снова зачеркнуто несколько слов, и на следующей чистой странице оказалась лишь одна фраза:

"А может быть, в идеале гений бессмертен? Он, как птица Феникс, способен вновь и вновь возрождаться на этом свете?.."

В пакете обнаружилась еще одна короткая записка.

"Первые несколько лет второй жизни Л. скрывался у А.Преображенского. Дмитрий Ильич и дамы ульяновского семейства порой тайком посещали его. Но мне кажется, что они так до конца и не поверили, что младенец Фрей (они использовали одну из подпольных кличек Л.) и Л. - одно лицо.

Когда я вышел из лагеря на поселения в 1948 г., я отыскал Фрея, который остался совсем один и бедствовал. С тех пор мы худо-бедно живем вместе. Мне кажется, что гений - это сочетание человека и обстоятельств. В первом рождении обстоятельства благоприятствовали Л. Во втором они были неблагоприятны для Фрея. Новый, второй, возрожденный Ленин - это существо совершенно аморальное, бездушное, умелое в интригах, но в чем-то беспомощное и никчемное. Очевидно, сочетание личности и обстоятельств явление редчайшее. Из Володи Ульянова, вернее всего, не должен был выйти правитель России, но ход ее истории сделал это возможным. На это совпадение был один шанс из миллиарда. Он выпал. Второй раз этого получиться не могло. Шанс стал микроскопически ничтожен.

Мне представилась уникальная для ученого возможность - много лет наблюдать феномен всемирного значения, все более убеждаясь, что наблюдаю банальность, воздушный шарик.

Ленин-2 стареет, хворает, трепещет, что его узнают и ужасается тому, что его не узнают. Он прочел до последней строчки все, написанное им в предыдущей жизни, ему бы самое место быть старшим научным сотрудником в Институте марксизма-ленинизма, но он никогда на это не осмелится. В последние месяцы он нервничает все более, мне даже приходится тайком потчевать его седативами, чтобы не погубил себя стрессами. Он осознал, что надолго пережил первого Ленина. Тот умер, то есть съежился в младенца, шестьдесят восемь лет назад, а было ему пятьдесят четыре года.