Ирина Оловянная - Самурай

В конце недели мне разрешили вставать, но запретили делать резкие движения. С ног Верреса сняли стальные пластины, и он теперь целыми днями пропадал где-то на улице: бегал кроссы и приседал со штангой.

На охоту мы сходить так и не успели — проф настоял, чтобы я вернулся сразу, как только смогу перенести перелет. Я попрощался со всеми жителями Джильо, кого знал и кого не знал, получил свою порцию подарков, среди них — очень смешной диплом, гарантирующий мне десять голосов на выборах мэра Джильо-Кастелло, несмотря на то что я убил только одного горыныча (охранники с виллы разболтали), забрался в Сеттер и закрыл люк.

Перелет в Палермо прошел без эксцессов. Так обычно и бывает: после войны все устают делать друг другу настоящие гадости.

Отремонтированный Феррари обзавелся целой стаей маленьких ястребов на борту: сбитые нами катера. А медалями награждают накануне Нового года. Долго ждать, ну ладно.

Не все новости оказались такими хорошими. Я узнал причину слишком кратких писем от Ларисы: пока я не выздоровел, она не хотела меня расстраивать.

Эльба! Наша с ней драгоценная Эльба. Я еще удивлялся, зачем было за нее драться. Части Кремоны, оккупировавшие ее, устроили там настоящую резню, которую прекратил только наш морской десант. Синьор Мигель правильно распорядился с обменом пленных: за четырнадцать наших десантников он отдал тех и только тех солдат и офицеров клана Кремона, что были взяты в плен на Эльбе, и отдал с наслаждением! В ответ он получил наших ребят и почти сгоревшее тело капитана Родерика Арциньяно, старшего брата Ларисы и отца великого знатока элемобилей четырехлетнего Джованни.

Следующие три недели мы ни разу не собирались все вместе. Вечерами я гулял с Ларисой по парку. Мы грустно молчали и снабжали местных белочек запасами орехов на зиму. Ларисин день рождения в этом году не отмечали, вряд ли кому-нибудь могло быть весело в эти дни. Только я сказал ей на ушко: «Тебе сегодня четырнадцать лет», Лариса слабо улыбнулась.

Пока я был не вполне здоров, в университет меня возили на элемобиле и постоянно сопровождали. Студенты и преподаватели даже перестали на это реагировать. Рассказывать о своих приключениях было некогда: на занятиях синьора Брессаноне я дважды ничего не мог решить. И это были еще не все проблемы. Наконец я осознал, как учатся те, у кого не такая хорошая память и нет дара Контакта и сопровождающей его скорости всего, что только может иметь скорость: они учатся могучим волевым усилием. Примерно так, как я весной, когда за восемь дней сдавал на аттестат. Мне понадобилось две недели на то, чтобы снова начать понимать преподавателей во время лекций.

Я решил, что жизнь вошла в нормальную колею, когда, во-первых, улыбнулась Лариса, во-вторых, я вновь продемонстрировал свою непринадлежность к «золотой молодежи» и, в-третьих, когда меня отпустили в университет одного и на Феррари.

Отремонтированный Феррари произвел фурор многочисленными ястребами на фюзеляже.

— Ого! Где это ты так?

— Я был не один. Над Джильо-Кастелло. Кремонские были маленькие.

Свои готовы были носить меня на руках, все остальные мечтали увидеть мой хладный труп. Но толпами не нападали, а один на один я пока справлялся (сенсей недовольно ворчит, он всегда ворчит, а научил он меня неплохо). К сожалению, один из студентов в группе у синьора Брессаноне был кремонский стипендиат. Из лояльности к тем, кто за него платит (и, между прочим, не забирает в армию, в которой он не горел желанием служить), он считал своим долгом как-нибудь меня унизить. Причем, в отличие от всяких идиотов, в драку не лез. Умница, конечно, но мне от этого не легче — вернулись времена постоянного напряжения и готовности ответить ударом на удар. Эту проблему тоже придется как-то решать.

Проф дал мне новое задание только после того, как лично убедился, что я опять совершенно здоров (час разглядывания томограмм и споры с Фернаном и сенсеем — сенсей меня здоровым не считал).

— Для тебя есть работа, тебе понравится, она против Кремоны.

— Взорвать здание совета клана? — спросил я с надеждой. — Во время заседания.

— Увы, нет. Это здание сильно пострадало во время последних боев, и теперь они строят себе новое.

— Ну где-то же они собираются?

— Энрик, ты будешь меня слушать?

— Э-э, да.

— Вот и хорошо. Смотри! — Проф выставил на стол небольшую вазочку с какими-то мелкими шариками. — Новенькие жучки, со всякими замечательными свойствами. Перечислять не буду, это не важно. Хорошо бы бросить их в цистерну со строительной эмульсией для монолита. Тогда следующее здание совета Кремоны будет просто прозрачным.