Михаил Грешнов - Продавец снов (с иллюстрациями)

— Месье Комбье у себя? — Посетитель был незнакомый.

— Нет, — ответил Котон, как положено в таких случаях. Господина Комбье нет дома.

— Жан, — сказал посетитель, — не пользуйтесь трафаретом. Я стреляный воробей.

Швейцара звали Поль, а не Жан. Однако в Париже лакеев, таксистов, швейцаров называют общим собирательным «Жан», и поэтому швейцар Поль на кличку не возразил.

— Доложите обо мне, — говорил между тем посетитель. — По важному делу. По чрезвычайному. От меня получите чаевые, от хозяина — благодарность.

Человек действительно был уверен в себе, имел характер.

— Что же вы стоите? — повысил он голос.

— Доложу. — Котон закрыл дверь — надо все-таки проучить наглеца, пусть постоит на парадном — и пошел доложить хозяину о пришедшем.

Комбье позавтракал, готов был отбыть на фирму. Швейцар застал его на пороге кабинета.

— Кто такой? — спросил он у швейцара, едва тот доложил о посетителе.

— Просит обязательно его принять.

— Все просят, Поль.

Швейцар вспомнил о чаевых, обещанных посетителем, благодарности, которую тот напророчил ему, и, немного перефразируя слова неизвестного, сказал хозяину:

— Говорит, что вы будете ему благодарны.

— Благодарен? — переспросил Комбье.

— Да, хозяин, — подтвердил Поль.

Мужчина вошел, когда Комбье сидел за столом, перебирал бумаги, показывая, что он занят.

— Доброе утро, — сказал посетитель. — Мне нужно с вами поговорить.

— С кем имею? — спросил Комбье, откладывая бумаги.

— Профессор. Психолог, — ответил посетитель, снимая шляпу.

Комбье указал ему кресло. Профессор сел. Был он невысок, сутул, с костистым лицом, выпяченным вперед подбородком.

— Спешу, — откровенно сказал ему Комбье, приглядываясь, однако, к профессору и прикидывая, с чего бы ему быть благодарным этой не совсем симпатичной личности.

— Я насчет вашего сына, — сказал профессор.

По лицу Комбье пробежала гримаса, точно его ударили. Сын был его страданием. Единственный отпрыск родился дебилом. Профессор заметил гримасу на лице хозяина кабинета.

— Месье, — сказал он, — я ведь тоже отец…

Комбье отложил бумаги, что-то в профессоре было. Может, он внушал надежду, за которую следует ухватиться?..

— Что вы можете сделать? — спросил он профессора.

— Все, — ответил тот.

— О?.. — воскликнул Комбье.

— Я его вылечу, — ответил профессор. — Сделаю полноценным. Больше — сделаю талантливым.

С минуту Комбье и профессор смотрели друг другу в глаза.

После этого они час разговаривали.

Потом посетитель ушел довольный — так определил швейцар Поль. У самой двери посетитель сунул в руку швейцара бумажку в пятьдесят франков.

Это совсем пустяк. Профессор уносил в кармане чек на полмиллиона франков. Поль, конечно, не знал об этом, но своими пятьюдесятью остался доволен.

Десятью минутами позже Комбье выходил через парадное к ждущему его автомобилю. По пути он сказал швейцару очень довольным тоном:

— Молодец, Поль.

Аппарат Бертье работал незаметно, но деятельно. Были подняты на ноги тайные агенты, осведомители — раскрыты все глаза и навострены уши. День самого инспектора начинался с приема донесений, рапортов, кончался подведением итогов и составлением перспектив на ближайшие сутки, неделю.

Вменено в обязанность расследовать случаи потери людьми памяти. Каждый из пострадавших ранее взят под надзор. Фиксируются его поведение, настроение, среда, в которой он находился, разговоры. Все необычное во вверенном Бертье районе тщательно изучается. Заведует этим Франк.

Бертье старается найти причины. Но как и в первый день по приезде из отпуска, папки, как он их ни вертел, ни изучал, ответов на многочисленные вопросы не давали.

Факты были. Фактов сколько угодно.

Бертье ходит по кабинету. По звонку немедленно берет трубку. Слушает, иногда запишет несколько слов на листке бумаги.

После Жерара трагические случаи прекратились. «Прекратились ли они совсем?» — думает Бертье. Что-то в подсознании говорит ему: нет. Но дело даже не в этом. В сумме всех случаев чувствуется система. И злой умысел. Может, умысла нет? Есть, подсказывает Бертье опыт. Подсказывает профессия. Но для чего погублены люди? Молодые, полные творческих сил? Мало того что погублены — Бертье ждет другого. Оно пугает его не меньше, чем происшедшее до сих пор. Что это будет? Трудно сказать. Мысль зародилась в мозгу у инспектора, но не нашла еще подтверждения. Чудовищная догадка. Никто из помощников инспектора тогда, в кабинете Шуана, в нее не поверил. Но мысль сидит в голове у Бертье. Продолжения надо ждать. Продолжение будет.