Михаил Грешнов - Продавец снов (с иллюстрациями)

— Не слишком? — спросил Бертье, дотрагиваясь до папок.

— Латинский квартал, шеф.

Бертье раскрыл верхнюю папку.

— Мне остаться или уйти? — негромко спросил Франк.

— Можете идти, — ответил Бертье, не поднимая глаз. Франк беззвучно притворил дверь. Последнее, что он видел, — сосредоточенное лицо инспектора.

Шелестели страницы. Сквозь двойные окна здания префектуры едва доносился стук катеров, плывущих по Сене, автомобильные гудки с противоположной набережной. Чуть слышно пел вентилятор. Телефоны молчали: Бертье отключил связь. Ничто не мешало читать и думать. Одно за другим Бертье откладывал просмотренные дела.

Инспектор имел основания быть озабоченным. Пусть даже он отдыхал, но в какой-то мере — служба — он был в курсе городской жизни. Уехал бы он в Италию, в Африку, ниточка связи потянулась бы за ним и туда. Бертье не ездил в Италию. Не ездил в Африку. Отдыхал в Бретани, в двенадцати километрах от СенМало. Океан, бурные приливы, отливы, деревушка с пятьюстами крестьянами, почтовое отделение, семь на восемь шагов размером, сонный телеграфист.

— Месье Бертье!.. — Каждое утро он приносил телеграммы.

Бедняга недосыпал. Но и в телеграммах не понимал ни слова — шифровки. «Месье Бертье!..» Чиновник был рад, когда после трехнедельного отдыха инспектор отбыл в Париж.

Содержание телеграмм подтверждалось папками нерасследованных историй.

— Так… — покачивал головой Бертье, перекладывая папки на край стола. В первой, пятой, десятой было одно и то же.

Просмотрев все до конца, Бертье с минуту сидел задумавшись. Перелистывать вторично не стал. Ничто не давало нити. Факты были, повторялись из одного дела в другое, но и факты не давали ничего, за что можно было бы зацепиться.

Нажав на клавишу, Бертье позвонил.

— Да, шеф? — В кабинет вошел Франк.

Сел, повинуясь жесту начальника.

— Что вы об этом думаете? — спросил Бертье, показывая на папки.

— Разное… — неопределенно ответил Франк.

— То есть — ничего?

— А что думаете вы? — спросил помощник.

Инспектор пожал плечами:

— Придется начинать с нуля.

— Самое лучшее, — согласился Франк. — Без предубеждений.

Тут же добавил:

— Но факты странные.

Бертье подключил телефоны. Снял трубку с аппарата внутренней связи:

— Подготовьте машину…

Замигало табло, вспыхнул телеэкран по правую сторону от письменного прибора:

— Алло, Бертье! — С экрана кивал Шуан, начальник второго участка с улицы Риволи. — Рад, что вы вернулись. Надеюсь, отдохнули приятно?

Имя Шуана встречалось в двух просмотренных инспектором папках. Судя по возбужденному лицу начальника второго участка, Бертье определил, что у него происшествие, и, не отвечая на вопрос о своем отдыхе, спросил:

— Опять то же самое?

— Опять, — ответил Шуан.

— Где пострадавший?

— У нас. Адрес пока не выяснен.

— Выезжаю, — ответил Бертье.

Машину вел Франк.

Миновав мост, соединяющий Сите с набережной, мимо здания ратуши выехали на Риволи. Свернули вправо и через пять минут остановились возле второго участка. На ступенях их ждал Шуан.

— Рад! — пожал руку Бертье. — Старина Франк! — тиснул ладонь помощника.

Повел обоих мимо стоявшего навытяжку полицейского в вестибюль и дальше — коридором — к ряду закрытых камер.

— Привезли вчера вечером, — докладывал по пути Шуан. — Из «Комеди Франсез». Четыре квартала отсюда…

О том, что «Комеди Франсез» за четыре квартала отсюда, Бертье и Франк знали. Говорить об этом не стоило. Но Шуан сказал — был рассеян и озабочен.

— Человек не знал, как выйти из театра. Но ведь он вошел туда, Бертье! Не знает своего имени! Здоровенный… Четверо едва справились, когда усаживали его в машину. Да вот он!

Из полуоткрытой двери доносились вскрики, возня. Шуан распахнул дверь:

— Входите.

В камере происходила свалка. Трое сержантов сцепились с громадным бородачом. Двое повисли на руках, стараясь завести их за спину, связать, третий висел у бородача на плечах, оттягивая назад голову, отчего борода, запрокинувшись, стояла торчком. Сержанты пыхтели, скалили в усилиях зубы, бородач тряс плечами и скулил дискантом. Когда Шуан распахнул дверь, бородач, не выдержав, рухнул, сержанты навалились на него все втроем.

— Отставить! — приказал Шуан.

Сержанты вскочили, стояли потные, красные. Жертва, распростертая на полу, продолжала скулить и плакать. Слезы текли по лицу, светились на бакенбардах.

— Что происходит? — спросил Шуан у одного из сержантов.